Сталинка(СИ)

-Вырезала я тебе всё, без чего можно обойтись. Даже что рядом прилегало. В общем женского в тебе - только грудь осталась. Но... думаю, шанс есть! Если силы соберёшь, а не слёзы тут лить будешь! - и, повернувшись к лежащей на соседней койке женщине, заговорила добрым, ласковым голосом. К ночи соседка умерла. Женщину укрыли с головой простынею и оставили. Покойница лежала на соседней кровати так, что Евдокия могла дотронуться до неё рукой. Но нянечка объяснила, что по правилам человек должен полежать ещё четыре часа и только потом увезут в морг.

А ещё через день Евдокия смогла участвовать в разговоре женщин.

-Эльза Фёдоровна - немка. Из-за этого ей запрещено хирургом работать. И она числится детским врачом. Так что если что - обвинят, посадят! А другого хирурга тут пока нет. А отец её глав. врач этой больницы. Вот она на свой страх и риск... спасает людей. Так что ты на неё не обижайся. Я тут не по первому кругу. Второй раз меня за этот год с того света вытаскивает. Прямо напасть какая-то. В этот раз аппендицит, да так, что пришлось ей кишки мои в тазике полоскать. Лопнул, гад, гнойный был!

-А ты откуда про кишки знаешь?

-Так без наркоза делали. Уколами обкололи... Ох, и поорала я! Говорят в коридоре было слышно!

А что ругается - это хорошо! Сама понимаешь, в её положении - нервы-то не железные. А когда кого ласково убеждать начинает, мы уж знаем - плохая примета.

И действительно, через неделю Евдокия сама ковыляла на перевязку и в столовую за жиденькой несолёной кашей. Ничего другого есть ей было нельзя. И теперь все её мысли были о том, чтобы быстрее шов зажил. Но, Новый тысяча девятьсот шестьдесят шестой год пришлось встречать в больнице. Шов ещё был не снят и значит, вернуться к сыновьям она пока не могла.

Новогодняя ночь в окна дома в таёжном посёлке Одиночный, где жили четверо братьев Буденковых, заглянула в тоже время, что и во все остальные этого посёлка.

-Эх, когда отец был жив, он та-а-кую ёлку приносил! А мамка пироги пекла - объеденье! - вздохнул старший - Витя.

- А пельмени? Какие пельмени лепили? И я больше всех! А что? Что? Это даже в тетрадке записано. Ну, помните, когда мы пельмени стряпали, то считали, кто больше налепил и записывали в тетрадку! Вот найду тетрадку, проверим! - горячился Миша.

-Ладно вам спорить, вон Костя нюни распустил, - кивнул на младшего брата Саша.

-А давайте блины стряпать? Будет у нас праздник! Там в сенях целый мешок муки. Я прочитал, написано "Блинная" и надо только развести водой. А потом мазать сковороду салом и жидкое тесто наливать! - на правах старшего распорядился Витя.

С блинами промучились весь вечер. И когда, наконец, оторвали от раскалённой сковороды первый блин, вдруг зазвонил будильник! Специально завели, чтобы знать, когда Новый год наступит!

Будильник прозвенел, блины получились не очень. Так к сковороде липнут! От жарко натопленной печи, в доме нечем дышать, а утром из-под одеяла не вылезти - холодрыга. Надо снова растапливать. Да и Малинку... иногда приходила доить соседка, с ней мать перед отъездом в больницу договорилась. Но, постепенно наловчились сами. Чем слушать её причитания и увещевания отправиться в интернат, лучше самим обойтись... пока мамка не вернётся. А в том, что она обязательно выздоровеет и приедет назад никто из мальчишек даже не сомневался. Наивное детство позволило жить ожиданием её счастливого возвращения, а не горестной утраты.

Евдокия сидела на краю больничной койки как на иголках. Сейчас будет обход и станет известно: снимут ли ей швы? В этот раз с больничного телефона дозвониться до медпункта посёлка, а только там был телефон, она не смогла. И последнее, что знала, это, что дети были живы, здоровы, но фельдшер настойчиво убеждал отдать их в интернат. И теперь она торопилась, очень торопилась. Потому что, если дети попадут в интернат, ещё неизвестно сможет она их вернуть или попадёт в тюрьму, как беглая преступница. Ведь Ольга Логинова так и числилась в бегах. И вроде теперь она по документам Евдокия Буденкова, но лицо у неё прежнее, конечно, годы прошли, но вдруг узнают?

И вот опять смотровой кабинет. Тряслись руки, даже казалось, желудок трясётся мелкой дрожью. - Доктор, я хорошо, я очень хорошо себя чувствую. Домой мне надо! Доктор, миленькая?

-Да что ж это такое? Вы хоть понимаете, что с того света вернулись? Хотя... ещё неизвестно, что будет через какое-то время. Швы я вам сниму. Поставлю на учёт. Будите регулярно проходить обследование. Рак - это вам не шутки. Могут метастазы появиться и тогда - каждый день и час важны, вовремя захватить! Не думайте, что каждый раз чудом, а я только как чудо расцениваю, положительный результат этой операции, если бы вы знали... думала сама лягу рядом с вами... прямо возле операционного стола. - Говоря всё это, врач Эльза Фёдоровна заполняла какую-то синюю бумажку, перечёркнутую с угла на угол красной полосой. - Вот справка. Всё, счастливо вам.

-Эльза Фёдоровна, я... - Евдокия в больничной ситцевой сорочке до пят толклась возле кушетки, за спиной доктора.