Сталинка(СИ)

- Не отбирайте внучек... - и уставилась на неё чёрными, немигающими глазами. Казалось, уж такое видели её глаза, ничем не напугаешь, а тут...

- Вот смотрите. - Одним движением достала шаль и бросила на спинку стула. - Может хоть отсрочка или... ну хоть что-нибудь можно сделать?

- Если бы их мать не была особо опасной беглой преступницей, то никто бы и не тронул твоих внучек. А так... дочь свою вини. Я ничем помочь не могу. У самой дети. Рисковать не буду! - Посмотрела на шаль, провела по ней рукой. - Убери! Ишь, раскидалась! Я через недельку - другую наведаюсь. Да не вздумай детей спрятать. Тебя посадят, а их всё равно найдут!

- Посадят? За что?

- Как сообщницу. Чай близкие родственницы.

Женщина из отдела опеки уехала. Из разговора с ней Агафья поняла, что Ольга на свободе. Это уже хорошо. День за днём проходили в напряжённом ожидании. Агафья потеряла сон. Внучек со двора на шаг не выпускала. Заберут, увезут, не спросят! И не найдёшь! Прошёл почти месяц, а за детьми никто не приезжал. Обошлось?

Оказалось - нет, не обошлось. Приехали на машине. Объяснили, что она была предупреждена и дети должны быть собраны.

- Куда их? Я же родная бабушка. Навещать - то можно?

- Да. Инспектор оформила ваших внучек не в детский дом, а в интернат. Поскольку по документам они не являются сиротами. Хотя... обычно в таких обстоятельствах... Одна морока, однако! Всё равно придётся переводить! Ну, пока вот так, значит.

Агафья собирала внучек и уговаривала, убеждала, что интернат, это не детский дом, она будет к ним приезжать проведать, а на каникулы их будут отпускать, ведь она их родная бабушка.

Оставшись одна в доме, Агафья подошла к одному окну, к другому... вышла в огород, взяла лопату и стала перекапывать пустующую грядку. Ничего не помогло, думы одна мучительней другой одолевали её. Ноющая боль в уставшей спине и пот, капавший со лба, заставили остановиться. Опёрлась на черенок лопаты и уже более спокойно рассудила: девочек забрали в интернат, это всё-таки не детский дом, значит можно ездить проведать, да и на выходные должны бы отпускать. А вот с Ольгой явно что-то случилось. Милиция её не задерживала, это сказала инспектор. Просто так перестать навещать детей - нет, быть такого не могло. В самые трудные времена и то приходил Константин с деньгами, с продуктами. Заболела? А Костя? Оба? Нет, в это как-то не верилось. О смерти ни Ольги, ни тем более крепкого и сильного Константина, она предположить не могла. И твердо решила в ближайшие дни ехать узнавать, куда определили внучек.

В интернате пахло манной кашей, варёными яйцами и какао. Добралась как раз к обеду. Девочки вышли в одинаковых платьях, с одинаковыми небрежно завязанными бантами в криво заплетённых косичках. Сердце Агафьи сжалось. Такая ли участь этим детям по праву рождения положена? Но ведь и сказать нельзя, малы ещё, вот подрастут, тогда всё им и расскажет: и про то что и с их матерью случилось, и про то кто они такие. И про клубки с фамильным золотом расскажет, а пока нельзя, никак нельзя.

- Это правда, что наша мама человека убила, а потом сбежала, а нас бросила?

Девчонки смотрели не мигая. Как быть? Что сказать? Малы, случайно проговорятся и погубят Ольгу.

- Малы вы ещё. Не поймёте.

-Так она жива или нет?

-Она... она ушла в тайгу... и потерялась... - Агафья мяла в руках платок, не находя нужных слов, но все-таки решилась: - Она вас любит и помнит.

- Помнит? Значит живая. И это правда, что она нас бросила!

Встреча с детьми оставила тяжелый осадок в душе. И пробыли в интернате всего ничего, а как изменились? Озлобились, что ли? Или жизнь там такая, что поневоле злым станешь? Да и ясно, что ничего хорошего про мать им не говорили. А дети доверчивые, скорее всего, внушали, что преступница она, бросившая своих детей.

Подошла пора капать картошку. Агафья с самого утра не разгибала спину. Солнце подходило к зениту, когда лопата ударилась во что-то железное. Агафья аккуратно разгребла землю. Точно, та самая коробка, которую она тут закопала. Решение пришло сразу, самый удобный момент: выкопать, положить в ведро, присыпать сверху картошкой и перепрятать. Раз коробка сама в руки далась, значит нельзя оставлять на прежнем месте. А время уже к обеду. Подхватила ведро и направилась в дом. Надо подумать куда, перепрятать коробку с клубками и документами. Вошла, поставила ведро у дверей, только собралась присесть на стул, в дверь вежливо постучали, вошёл сосед, тот самый, в семью которого приезжал польский родственник. И было понятно, что не просто так пришёл, но, поди, пойми, что у него на уме?

-А картошечка у тебя хороша! Вся как на подбор! - Потянулся к ведру, взял одну, повертел в руках, положил, посмотрел другую, вздохнул:

-Землица у тебя чёрная, да жирная, вот картошка и прёт!

-Картошка, что ли не уродилась? Зачем пожаловал?

-Я и говорю - земля чёрная, жирная, значит и червей много. Дай думаю, попрошу у соседки, чай не откажешь, червей подкопать для рыбалки?

-Коли на твоём дворе даже черви засохли - рой, мне не жалко. - И отвернулась от него.

-Вот и ладно, вот и ладно...