Сталинская гвардия. Наследники Вождя

Во многих анекдотах Брежнев предстает находчивым простаком. Это простодушие любимого героя русских сказок. Вот Вилли Брандт на переговорах спрашивает Брежнева: «А что вы скажете по поводу размещения ракет средней дальности в европейской части СССР?». Леонид Ильич отвечает недоуменно: «А каких ракет?». В самолете Громыко говорит Брежневу: «Леонид Ильич, а хорошо вы им ответили – «А каких ракет?». Ну, просто срезали Брандта!» – «А какого Брандта?». Между прочим, авторы этого анекдота неплохо изучили стиль Брежнева. Он любил риторические вопросы и, в нарушение правил этикета, имел обыкновение эффектно отвечать вопросом на вопрос. В Хельсинки, после подписания знаменитой Декларации, Брежнев вышел к журналистам и принялся отвечать на вопросы. В те годы он уже редко прибегал к импровизации, но в Хельсинки почувствовал себя настоящим героем дня. И дважды Леонид Ильич ответил именно вопросом на вопрос. Его спросили о впечатлениях от совещания, Брежнев с обаятельной улыбкой ответил: «А вы как думаете?» и после многозначительной паузы принялся говорить о деле мира. Этим нехитрым приемом Брежнев пользовался умело, обезоруживал простодушием. Сам же Вилли Брандт оставил о Брежневе вполне меткие воспоминания: «В отличие от Косыгина, моего непосредственного партнера по переговорам 1970 г., который был в основном холоден и спокоен, Брежнев мог быть импульсивным, даже гневным. Перемены в настроении, русская душа, возможны быстрые слезы. Он имел чувство юмора. Он не только по многу часов купался в Ореанде, но много говорил и смеялся. Он рассказывал об истории своей страны, но только о последних десятилетиях… Было очевидно, что Брежнев старался следить за своей внешностью. Его фигура не соответствовала тем представлениям, которые могли возникнуть по его официальным фотографиям. Это не была ни в коей мере внушительная личность, и, несмотря на грузность своего тела, он производил впечатление изящного, живого, энергичного в движениях, жизнерадостного человека. Его мимика и жесты выдавали южанина, в особенности если он чувствовал себя раскованным во время беседы. Он происходил из украинской индустриальной области, где перемешивались различные национальные влияния. Больше чего-либо иного на формировании Брежнева как человека сказалась Вторая мировая война. Он говорил с большим и немного наивным волнением о том, как Гитлеру удалось обмануть Сталина…»

В одном анекдоте возникает портсигар. Встретились Картер, Жискар Д’Эстен и Брежнев. Решили закурить. Картер достает серебряный портсигар: «Дорогому Джимми от соратников по партии». Жискар Д’Эстен – золотой, с надписью «Дорогому Валери от Жаннет». А у Брежнева – золотой с бриллиантами и надпись вязью: «Александру Пушкину от князя Вяземского». Однажды в жизни Брежнева и впрямь возник портсигар – и история, с ним связанная, анекдотичнее любого анекдота. Брежнев был отпетым курильщиком, постоянно потягивал «Новость». Врачи требовали ограничиться одной сигаретой в час. Народные умельцы сделали для Брежнева портсигар со специальным счетчиком. Из него можно было извлечь одну сигарету в час. Брежнев похвалялся диковинкой и перед журналистами, и перед иностранными коллегами. Никсон вспоминал: «В начале каждого часа он церемонно вытаскивал выделенную сигарету и закрывал портсигар. Потом, спустя несколько минут, он лез в карман пиджака и доставал другую сигарету из нормальной пачки, которую тоже носил с собой. Таким образом он мог продолжать свое привычное непрерывное курение до тех пор, пока не срабатывал счетчик, и он мог достать заслуженную сигарету из портсигара». Находчивость, артистизм и чудаковатость Брежнева в этой ситуации – подлинно анекдотические. Как ни странно, многие анекдоты были порождены юмором Брежнева: например, он сам иронически воспринимал свое «ленинское» отчество – совсем как в анекдоте «Зовите меня просто Ильич». Личный фотограф генсека Владимир Мусаэльян вспоминает: «Однажды в Ялте Брежнев вышел из машины газировки попить. Народ окружил, здоровается. «Как вы узнали меня?» – спросил он. «По бровям», – пошутила одна женщина. Он рассмеялся. Ему это так понравилось, что он приводил этот случай некоторым коллегам из других стран. Да и сам Леонид Ильич любил рассказывать анекдоты. Часто делал это, например, перед началом большого совещания, чтобы снять напряжение в зале. Не любил только анекдоты о Чапаеве. Говорил: «Надо же, как имя героя Гражданской войны опошлили!».

Появлялись и злые анекдоты, высмеивавшие старческую немощь, болезни… «Я вижу, что Индира Ганди, но здесь написано – Тэтчер!..», «Передаем распорядок дня дорогого Леонида Ильича: в шесть часов утра Леонид Ильич сходил по малой нужде, в семь часов – по большой, в восемь часов наш дорогой Леонид Ильич проснулся».