Сталинские соколы

– Ситуация следующая – начал подполковник. – В районе юго-западнее города Секешфехервар есть немецко-венгерский аэродром, с которого авиация противника наносит нам существенные удары. Мои разведчики сделали снимки аэродрома, вот координаты и маршрут, но ударить моему полку нечем. Будет хорошо, если вы на Тандерболтах произведете штурмовку аэродрома.

Получив всю необходимую информацию, мы, посовещавшись, решили лететь группой из шести самолетов – половиной эскадрильи. Кроме боезапаса на пулеметы, под наши «кувшины» подвесили две 227 килограммовые бомбы и шесть 127 миллиметровых ракет американского производства привезенных транспортными самолетами.

В воздух поднялись в 8.30. Утро выдалось ясным, это хорошо для полета по маршруту, но хорошо и для противовоздушной обороны противника. Чтобы избежать случайных обстрелов с земли решили до Секешфехервара идти на высоте четырнадцати тысяч ста футов. На всякий случай нас сопровождает группа из шести «Лавок» 5-й Воздушной Армии. Над своим аэродромом спиралью сделали несколько кругов, чтобы сразу набрать высоту и взяли курс на Секешфехервар.

Я снова в бою и опять на иностранном самолете. Пролетая над озером Веленце, замечаем справа набирающие высоту истребители противника. «Ла», используя преимущества в высоте, пытаются их блокировать.

Аэродром противника замечаем с большого расстояния. Ведущий группы дает команду на бомбометание с горизонтального полета, но на такой высоте и без специальных прицелов точность будет нулевой. Принимаю решение сбросить обе бомбы в пикировании, зенитки есть, но их мало и плотного огня не будет.

Целюсь по стоянке самолетов, сброс и перегрузка вдавливает меня в кресло, больших усилий стоит вытянуть ручку на себя, после выхода из пикирования осматриваюсь. Бомбы упали в начале стоянки самолетов, прямого попадания не было, оценить повреждения невозможно, скорей всего – мимо!

Группа рассредоточивается, чтобы строить заход для пуска ракет. Жду своей очереди «зависнув» в нескольких километрах от аэродрома, мимо меня проходит истребитель противника, доворачиваю на него и вместо того чтобы открыть огонь из Браунингов машинально, потому что уже настроился на такую атаку, выпускаю по нему две ракеты. Конечно, промахиваюсь!

Противник маневрирует, пытаюсь держаться у него на хвосте и получаю порцию свинца и стали. Это атакует меня его ведомый, которого я не заметил в пылу драки. Мой самолет поврежден, правый элерон почти оторван, что с хвостом – не знаю, меня спасла толстая бронеспинка. В таком состоянии продолжать атаку невозможно. Выхожу из боя и беру курс на свой аэродром. У самолета проблемы с поперечной устойчивостью, он все время пытается накрениться вправо. Благо меня никто не преследует. Сажусь с креном и сносом, но я жив, Тандерболт – очень крепкий самолет! Вернулся я первым, вылез из кабины, осмотрел повреждения – не критичные, инженерный состав устранит. Жду остальных. Вернулось еще два Р-47 и четыре «Лавочки». Наши общие потери составили пять самолетов, из них. три Тандерболта, один летчик успел выпрыгнуть и, скорее всего, попал в плен, двое погибли. Истребители прикрытия заявили о двух сбитых фашистах. Атаковали нас, скорее всего не немцы, а венгры, ох и дали они нам жару сегодня!

В этот же день мой самолет починили. Несмотря на понесенные потери, мы решили не прекращать действия в поддержку 511 полка, не имеющего ударных самолетов.

18 января в 8 часов утра командир полка вызвал нас к себе и пояснил ситуацию.

– Остатки фашистских войск с упорством сражаются за город, еще чуть-чуть и наша армия освободит от них восточную часть Будапешта, хорошо бы сорвать снабжение окруженного противника – нанести удар по складам. Разведчики обнаружили в западной части города склад с боеприпасами и оборудованием, снабжающий гитлеровцев в Пеште.

Самолеты были заранее готовы, взлетели уже через двадцать минут. Учтя вчерашние потери и безоблачную погоду, пошли четырьмя самолетами на более низкой высоте в сопровождении четырех истребителей ЛаГГ. «Гробы» сопровождают «Кувшины» – подумал я. Решили, если будем атакованы самолетами противника, сбросим бомбы и далее по обстановке. или бой или удирать.

В январе в восемь часов утра солнце только поднимается из-за горизонта, там Родина. Думал ли я в сорок первом году, что через четыре года попаду в Европу. Румынию, Венгрию. Война – штука непрогнозируемая.