Сталину

Струился дождь – как видим, ледяной,
Что Данту в шиворот попал во аде.
Мы знаем, что закончится весной
Строительство адов в громаде

Всемирной. Уж ли – грянет
Страшный Суд,
Тогда дома разрушатся с печалью,
И дети вновь друг друга не поймут,
Идя с отцами под венец венчальный.

И ты громадой ада станешь, Русь,
И заговорщик выйдет из злодея.
Царь Петр новый, ты с Алешкою
не трусь,
И строй в лесах, о жизнях не радея,

Свой Петергоф. Светило из светил,
Отец науки, Мишка Ломоносов,
Себя сегодня Музам посвятил
Среди афинских «памятей» безносых.

Твоя планета, Русь, к тебе пришла.
И строит Петр, о жизнях не радея,
И все ж Екатерина не смогла
Уйти домой от царского лакея.

Мой Петр, надень сюртук,
скажи «пойдем»
И со змеею этой Фальконета
Крести свой город молодым трудом
И горб на плечи надевай за это.

Крепи стропила. Город так хорош,
Что и с Венецией венчаться может.
И памятник стоит в осенний дождь,
И на главе его – три голубя. Прохожий

Уж Пушкина про «Памятник» твердит.
Неясно мне цыганка погадала,
Но жаловаться совесть не велит —
И Петр поныне сходит с пьедестала.

Осень

Я живу на бульваре осени.
Осени меня, осени…
На бульваре срубленной просеки
Как копеечка, дар звенит,
Нерастраченный, даром данный,
Как копеечка – все дела.
И иду я Москвой раздолбáнной
Там, где раньше Россия была.

Киев

По брусчатке, по брусчатке
Башмачки —
Словно со стальной печаткой
Каблучки.
Это Киев, оперетта —
Выбирай.
Сторожит святой Владимир
Входы в Рай.
И играет на Крещатике
Оркестр.
Почему-то запечатан
Вход в подъезд.
За любовь-то нету платы —
Все слова.
Это Киев —
закружится голова.
Это Киев, и Крещатик,
И Платон.
Платонической любовью
Красен он.
Я люблю Вас, милый друг мой,
Только Вас.
Но устал, от слов кружится
Голова.
Уезжаю, уезжаю
Я в Москву.
Здесь София с синей маковкой —
Живу.
Жизнь – как бегство, и отчаянный
Отъезд.
Почему-то запечатан
Вход в подъезд.

13 апреля 13 года

Молитва позднего Фауста

Ты здесь, Боженька, стой, пожалуйста —
Приведу тебя, приведу —
Всё от этой-то моей жалости
К люду бедному на беду.
Береги себя, стой спокойненько,
Ты не можешь уже помочь —
Эту мелочь старуха Гусейновна
Всё считает… – Поди ж ты прочь!
Мы не ладили, Бог, не ладили,
Ухожу – но не ровен час,
Загорится на перекладине
У Креста голубой фугас.
Боже правый, что же Ты делаешь?
Твои люди пойдут в Сибирь.
Воздух чист, и как Ты, с уделами
Не торопится твой визирь.
Пусть Никола, что на Владимирской,
Охраняет мой добрый дом,
Но когда мы придем на суд мирской,
То уже не будет «потом».
Смерти нет, как и жизни не было —
Не учи меня, как прожить.
И от пепла и дыма белого
Не уйти, не дышать, не быть.