Стальная бабочка, острые крылья…

Мириам подняла гребешок с пола и подошла к ванне. Би лежала в воде, погрузившись по самый подбородок, и ее белая кожа просвечивала сквозь зеленоватую воду.

Мириам присела рядом и принялась расчесывать волосы. Пар оседал на кожу мелкими каплями. Би лежала неподвижно, закрыв глаза.

– Хорошо, правда? – не выдержала наконец Мириам.

– Да, – ответила Би, не открывая глаз, – даже не верится.

– Я очень люблю горячую воду. Ты же раньше часто принимала такие ванны?

– Да.

– Родители тоже их любили, но на нагрев воды уходило столько электричества… Обычно воду грели просто в баке на крыше, от солнца, и она была теплой. Это тоже очень приятно, когда ты ночью возвращаешься домой, и вода еще теплая.

– Да.

– У тебя такая светлая кожа. Смотри, – Мириам подвинулась ближе, и протянула руку рядом с плечом Би, – насколько у меня темнее.

– Я мало бывала на солнце. Светлая кожа… считалось, что это красиво.

– Это действительно красиво, только тебе нужно загорать осторожнее, у тебя совсем покраснела шея.

– Дело не только в красоте, в крепостях это считается признаком высокого положения, – Би подняла руку, рассматривая ее в луче света, потом повернулась к Мириам, положив подбородок на локоть, – только какое это теперь имеет значение? Сейчас я бы хотела быть такой же загорелой, как ты.

– Зачем?

– Это… непохоже на меня. – Би повернулась и села в ванне – слишком резко, так что вода плеснула через край. – Я приму душ и хватит, я достаточно расслабилась.

– Не нужно, я совсем не хотела тебе мешать.

– Ты не помешала, я же не могу лежать тут вечно. Включи обогреватель, пожалуйста.

Мириам положила гребешок рядом с игольником и поднялась. Шланг, отходящий от обогревателя, был снабжен разбрызгивателем на конце – как самый настоящий душ, о котором Мириам как-то читала в книжке. Она щелкнула переключателем, поставив его на середину, сняла петлю шланга с разбрызгивателя и повернулась к Би.

Та встала в ванне – как-то неловко, отвернувшись к стене. Без комбинезона она казалась еще более стройной, но совсем не такой худой, как Мириам, – под блестящей белой кожей резко выделялись мышцы. Мириам протянула ей душ, и Би взяла его, прикрыв второй рукой маленькую грудь.

– Ты меня стесняешься? – спросила Мириам, отойдя к обогревателю и включая воду. – Сказала бы сразу… я выйду.

– Не нужно, —Би подняла душ над головой. – Я просто отвыкла…

Она повернулась. Только сейчас Мириам заметила следы костюма – узкие красные полоски вроде тех, оставленных трубками, они ярко выделялись на белой коже, пересекали мускулистые бедра, скользили по плечам, выступали на рельефных мышцах живота как рисунок, что-то вроде боевой раскраски, отличающей воина. Вода, струившаяся по ее телу, делала их еще более заметными.

– Что-то не так? – спросила Би, заметив ее взгляд.

– Ты вся полосатая.

Би оглядела себя.

– А, это нормально. Они пройдут через пару часов, если не надевать костюм.

– А ты не будешь его надевать?

– Немного позже. Не стоит выходить без него на улицу – тут опасно.

– Наверное. Извини, я просто тоже не привыкла, что меня стесняются. Обычно стесняются мужчин.

– Это… не то.

– Нет, я поняла. Помнишь, как гвардеец на том посту пошутил… ну, насчет тебя и меня? Что ты и я…

– Помню.

– Ну так ведь это же неправда. Нам же обоим нравятся мужчины? – Мириам присела возле ванны. Би, моющая голову, фыркнула в ответ что-то неразборчивое, и Мириам сочла это за утвердительный ответ.

– Значит, и стесняться не нужно… наверное. Я тебя, например, совсем не стесняюсь. О, твоя татуировка. Бабочка…Только ты не говорила, что она цветная. Я таких вообще не видела: крылья синие, а усики красные… И еще ты сказала, что она у тебя на бедре, а она у тебя на…

Би обернулась и взглянула вниз, на Мириам.

– А что я, по-твоему, должна была тебе сказать?

II

Они спускались в зал по лестнице с деревянными перилами, и Мириам чувствовала себя совершенно другим человеком. После горячей ванны кожа казалась тонкой и непривычно гладкой, будто отполированной, и очень чувствительной – настолько, что прикосновение одежды царапало ее, как терка. Она выжала волосы, но собирать их в хвост не стала, и они, все еще влажные, скользили по ее плечам и норовили упасть на лоб.

До этого она никогда не видела Би в обычной одежде. Джинсы Мириам были для нее слишком коротки, и она надела полотняные штаны, оказавшиеся среди вещей, и одну из маек, короткую, с узкими шлейкам, открывающую плечи с розовеющими на них следами от костюма. Картину дополняли черные волосы, достающие до лопаток, и очень густые. Влажные, они колыхались в такт ее шагам и блестели под солнечными лучами, падающими сквозь отверстие с вентилятором в дальней стене.

К их приходу в зале включили свет, и девушка (видимо, из числа прислуги) накрывала на столы. Большой человек уже ел – перед ним стояло несколько тарелок, в его огромной руке ложка казалась не крупнее зубочистки.

Дети, спустившиеся под предводительством Тани чуть раньше, сидели за столом, расположенным неподалеку от входа, и, кажется, молились – их руки были одинаково соединены перед грудью, а губы шевелились.