Стальная империя

Войско знаменитого полководца Золотой империи Ваньяна Чэнюя двумя узкими языками втягивалось в долину, обходя вздымающиеся посередине развалины крепости. Чжурчжэньские конники, прищурясь, смотрели на видневшиеся впереди холмы, на вершинах которых выстроилась армия мятежного тысячника. Шестьдесят тысяч вёл с собой Ваньян Чэнюй, конницу и пехоту, в основном ханьскую, вовсе не хотевшую воевать и с тоской вспоминавшую недавний разгром у Лукового хребта Ехулин. На поднявшемся ветру победно реяли имперские знамёна, украшенные золотыми изображениями драконов, блестели на солнце доспехи, сверкающей радугой переливались разноцветные мундиры солдат. Им сказали, что на сей раз придётся биться с оборванцами. С какими-то там киданями, затеявшими очередной мятеж.

И в самом деле, армия Елюя Люге выглядела куда как бледнее по сравнению с войском Цзинь. Но в рядах цзиньцев большинство составляли люди, давно уставшие воевать, а сами чжурчжени рассматривали подавление мятежа почти как развлекательную прогулку. Иные настроения господствовали у киданей. Победить и возродить великую империю или умереть – третьего было им не дано. Об этом знал вождь, об этом знали воины. И никто из них, конечно же, не хотел смерти, а значит, нужно было победить.

Цзиньцы шли уверенно и нагло, и Елюй Люге с ненавистью смотрел на них, прикрывая глаза ладонью от ярких лучей солнца. Его воины – опытные солдаты дальних крепостей – не проявляли ни нетерпения, ни страха, спокойно ожидая приказа.

Вот втянулась в долину ярко-алая змея левого фланга Цзинь, вот пошла правая – голубая, а зелёный центр уже подходил к сопкам.

– Пора! – Елюй Люге поднял руку и резко опустил, направляя основную часть своих сил в центр долины.

Грохнули барабаны, запели трубы, просвистели свою смертельную песнь выпущенные с обеих сторон стрелы, и отряды мятежного тысячника с громкими криками бросились с холмов вниз. Впереди, размахивая саблями и мечами, неслись всадники, за ними шла щитоносная пехота и лучники.

– Хэй-гей, Ляо! – кричали воины Елюя Люге. – Сталь разит золото! Да здравствует сталь!

Словно разящий меч, войско киданей вонзилось в передовые отряды Цзинь. И закипела битва.

Звон мечей, треск ломающихся копий смешался с ржаньем коней, с хрипами и стонами раненых.

– Хэй-гей? Ляо!

– Золото сильней всех!

Уже не пели стрелы, уже невозможно было разобрать, кто где, – войска сошлись врукопашную, и мятежники чувствовали, что теснят, теснят врагов, а те – пусть упираясь, пусть медленно, но отступают!

– Да здравствует разящая сталь!

Казалось, вот ещё немного, и цзиньцы, дрогнув, обратятся в бегство. Казалось, ещё вот чуть-чуть… Вот ударить, смять, ну, ещё… Вот уже враг попятился. Ага!

Нахлынувшее воодушевление придало мятежникам новые силы. И враг действительно пятился, отступал, и победные кличи киданьких воинов становились всё громче…

А Елюй Люге на вершине холма видел совершенно другое. Как центральная часть обороны цзиньцев поддалась, прогнулась дугою, как вторглись в неё мятежные части, постепенно увязая, как увязает в патоке муха. А с двух сторон, и слева и справа, уже наползают на киданьское войско красные и голубые стрелы.

– Клещи… Они хотят взять нас в клещи. – Елюй Люге подозвал вестового. – Поднимайте жёлтый флаг.

Взвилось ввысь жёлтое трепещущее знамя… Снова завыли трубы. И, согласно этому знаку, ринулась в бой засадная конница будущей империи Стали.

И сражение вспыхнуло с новой силой, и жёлтая конница Ляо увязла в громаде чжурчжэньских сил, и шум битвы стал напоминать грозный шум моря. Елюй Люге морщился – не совсем так всё складывалось, и оставалась уже одна надежда – на красный флаг, на последний – действительно последний – резерв.

И мятежный тысячник всё же вынужден был бросить его в дело.

Впрочем, была ещё одна надежда… последняя надежда династии.

– Думаю, им давно пора подать знак, – подъехав к предводителю киданей, нервно усмехнулся Баурджин. – Что ж они медлят? Порох отсырел?

– Может быть, они просто не знают, куда именно посылать ракеты. Да и… Прибудет ли подмога?

– Прибудет. – Нойон усмехнулся, уклоняясь от стрелы на излёте. – Правда, могут чуть опоздать. Но ударить они должны в чётко указанном месте. Смотри, император – там!

Баурджин показал рукой на то место, где разделялись фланги. Вот туда и ударить, вот там и прорвать узкую оборону, разделив врагов на две части.

Но что же специально оставленные люди никак не подадут сигнал?

– Пойду сам, гляну. – Нойон сбросил с плеч богато расшитый плащ. – Император! Давай дымовую завесу!

– Слышал? – Елюй Люге мрачно глянул на вестового.

Отсалютовав копьём, тот тут же умчался.

Грохотнули барабаны… И чёрный дым, выпущенный из длинных труб, кои Баурджин прозвал батареями, начал окутывать битву. Дым становился всё гуще, и ветер нёс его на врагов.

– Ну, пожалуй, пора. – Баурджин пригнулся в седле и стегнул коня. – Не поминайте лихом!