Стальная корона

Приказать атаковать? Не пойдут венеды на того, в ком видят союзника. Наемники иных кровей – те да, но хватит ли их. Да и кто знает, что сделают славяне-язычники? Могут и ударить в спину недавним союзникам, понимая, что наемники верны лишь приказу, а не идеалам.

Разве что… Во время разговора тем или иным способом разъярить предводителей варягов, выставить их зачинщиками. Надежда слаба. Но она все же есть. Но сначала надо поговорить с остальными предводителями отрядов. Они свои. Они понимают суть происходящего. И побыстрее!

Верные, как и сам Петр-Бранивой, слуги Святого Престола появились незамедлительно. Тоже понимали, что события пошли совсем не так, как они надеялись. Вот они, те пятеро. Прячущие под масками венедских вождей куда менее приглядные лица. Что ни говори, а предатели своего народа, веры… Петр отогнал от себя столь греховную мысль. Раньше она стучалась в его разум часто, но теперь значительно реже. Последнее время и вовсе было сгинула. Но вот опять вернулась. Нет, гнать ее, гнать! Ведь вдруг окажется, что…

– Надо добраться до Самуила, – тихо вымолвил Владислав, один из таких же, как и Петр, проводников воли Рима. – Нам не простят, если упустим.

– Может, все же хватит и головы византийского императора? – Мало, Добронрав! – сорвавшись, повысил голос Петр-Бранивой. – И переговоры вести нельзя, и не вести не получится. Куда ни кинь – везде клин. Даже бежать некуда. Руки наших хозяев везде, где их храмы. А если к тем, кого… Еще быстрее прикончат, узнав, кто мы есть.

– Тогда остается использовать переговоры как щит. И ударить резко, неожиданно, – процедил мрачный, словно грозовая туча, Ладимир, в крещении Федор. – Среди моих славян-язычников мало, больше простые наемники. Они все сделают, ожидая хорошую добычу. Сказать, что на телах Самуила со свитой и Хальфдана возьмут много золота. Больше, чем на ромеях…

– Не на теле Хальфдана, – поморщился Владислав. – Только не на его, он нужен им!

– Безразлично, – отмахнулся Федор-Ладимир. – Главное, что у меня, Владислава и Добронрава больше наемников, чем венедов. У Радко примерно поровну, и лишь у тебя, Бранивой, да у Яросвета наймитов меньше. Думайте сами, как это решить, я уже свое сказал.

Предложение «думайте сами» было довольно лукавым по сути своей. Выбора-то особо и не было – Рим не любит, когда его поручения не выполняются в полной мере. А если уж придется оправдываться, напирать на то, что для выполнения приказанного было сделано все и даже более. Так что… славянами-язычниками предстояло пожертвовать. Но сделать все это так, чтобы те до последнего момента не догадались о планах своих мнимых вождей. Благо что на всякий случай имелись договоренности с наемниками иных племен. Нужно было только дать тем знак.

Время ждать не любит. Особенно когда враг, вывесив знак призыва к переговорам, одновременно готовится к тому, чтобы сесть на корабли. Да и отплыть восвояси. Вон, два драккара уже подошли к берегу, с них даже спущены мостки для более быстрой посадки воинов на борт. Правда сама посадка еще не началась. Все понимают, что начало станет концом недолгого затишья, сорвет саму возможность разговора.

Петр, уже отдавший нужные распоряжения, зная, что остальные пятеро сделали то же самое, смотрел, в сторону переговорщиков, которые самую малость выдвинулись из плотного построения варягов. Точнее сказать, переговорщик был всего один, остальные так, охрана при нем. Но этот самый «один» был узнаваем. Не в лицо, но по доспеху и еще одной примете. Уши у него не сказать что полностью отсутствовали, но были изрядно… укорочены. Одни говорили, что отрезали, другие – отморозил во время особо лютого холода в набеге. В любом случае, именно они дали тогда еще вольному варяжскому князю прозвище Карнаухий. Ратмир Карнаухий, один из ближников князя Хальфдана Киевского, вот кто вышел говорить от имени своего князя. Он даже не смотрел в сторону Радко, которого Петр-Бранивой с остальными избрали в качестве принимающего на себя самый большой риск. Под прикрытием наемников, но все равно.

Но Ратмир Карнаухий обратил на Радко внимания не более чем на стоящий в лесу дуб. Ну стоит, ну так и что с того? Самое место ему там, вот и нечего на него взор переводить. Поважнее виды есть. А еще были слова, которые он сразу обрушил не только в сторону Радко, но и на всех, до кого могла дотянуться сила его пусть хриплого, но звучного голоса:

– Может, я брежу, но почему-то кажется, что меж Русью и венедскими племенами нет вражды! Союз есть, а вражды нет. И вдруг мой князь Хальфдан Мрачный видит, что на нас нападают те, кто с нами одной крови, одного языка, одной веры. Венеды, дети тех же богов, что и мы… Вы что, ума-разума лишились или вам его кто-то помутил?