Стальная память

Военторговский автофургон остановили прямо посередине дороги, благо ни машин, ни прохожих не наблюдалось. Шмат, одетый в военную форму, шагнул навстречу остановившейся машине и одним выстрелом из нагана уложил водителя. А ехавшего с ним экспедитора застрелил Костян – всадил в экспедитора две пули из парабеллума, который он выпросил у Долгих: одну пулю в грудь, другую – в голову. Хотел еще выстрелить, но Долгих со злостью вырвал у него пистолет:

– Чего палишь, дурень?! Все! Замочил уже!

Затем Долгих сел за руль и отогнал автофургон в лесочек. Костян пригнал к этому месту подводу, и на нее из автофургона стали выгружать иголки и нитки – дефицит страшенный; лезвия для бритья, пуговицы, расчески, карманные зеркальца, мундштуки, курительные трубки и кисеты. В отдельных картонных коробках лежали бензиновые зажигалки, также имеющие на рынках хороший спрос, и карандаши с бумагой для написания солдатских писем. Все это добро везлось в военторговский магазин воинских частей сорок восьмой армии, что входили в состав Средневолжского военного округа.

– Неплохой куш за пять минут работы… Поручим нашей темщице[61] сбыть добро. А чистоган, как обычно, раскидаем поровну, – так определился с награбленным Долгих, негласно принявший на себя главенство в банде. Впрочем, это никто оспаривать не собирался…

Склад-базу Военторга решили брать по уже отработанной схеме. Шмат в форме милиционера должен будет проникнуть на склад, нейтрализовать контролера-охранника и обеспечить доступ на базу подельникам. Костян обеспечивал гужевой транспорт в количестве двух единиц и наблюдение за тем, чтобы налетчикам никто не помешал. В случае появлении милиционеров или военных он был обязан предупредить подельников, чтобы те имели возможность либо подготовиться к отпору, либо нарезать плеть[62].

– Свидетелей не оставляем, – предупредил подельников Долгих за день до выхода на дело. Возражений не последовало.

В ночь нападения на базу-склад Бабаев, Шмат и Долгих встретились на мосту через Протоку. С этого моста хорошо просматривался дом Всеволода Леонидовича, но этого никто из подельников не знал. Оно и к лучшему: Бабаев не любил, когда о нем кто-то знал больше, чем он того хочет. А вот Костян запаздывал, что слегка напрягало. Наконец появился и он. На подводе. Объяснил, что второй подводы не будет: обещал один человек, да не сдержал слово.

Всеволоду Бабаеву это не понравилось: сначала опоздание, потом одна подвода вместо двух… Начало не предвещало ничего хорошего. Закрадывались какие-то смутные предчувствия, с которыми он не замедлил поделиться с Долгих, но тот лишь отмахнулся:

– Не дрейфь! Все будет путем. Сделаем, как задумано. Просто возьмем меньше, но будем отбирать качественный товар, что на базаре влет уйдет!

Встали от базы через два дома за углом. Шмат в форме милиционера уверенной походкой направился к проходной и постучал в дверь. Через пару мгновений выглянул сторож. Шмат, не раскрывая, показал ему удостоверение, похожее на милицейское. Сторож кивнул и пошел к двери открывать. Когда Шмат прошел за двери, сторож неожиданно поинтересовался:

– А вы из какого отделения?

– Из второго, – наугад ответил бывший батальонный разведчик. Только вот угадал он или нет – так и осталось неясным…

– А на удостоверение ваше можно еще разок глянуть? – осторожно попросил сторож и, отступив на пару шагов от Шмата, медленно потянулся к кобуре, висевшей на поясе.

– Ну а чего ж нельзя, – охотно полез во внутренний карман кожаной милицейской куртки Шмат, пристально следящий за движениями сторожа и готовый мгновенно среагировать, если тот вдруг достанет револьвер. Вместо удостоверения бывший разведчик, смекнувший, что он раскрыт, вынул наган и трижды выстрелил в грудь сторожа. Тот всплеснул руками, словно узнал в прохожем старого приятеля, которого давно не видел и собирался его обнять, и рухнул на бетонный пол проходной.

Боковым зрением Шмат заметил, что со стороны складов к проходной бегут на выстрелы несколько фигур, размазанных вечерними сумерками. Выругавшись вслух, Шмат вылетел из проходной и, отбежав метров на двадцать от здания базы Военторга, вдруг схватился за голову и упал на колени. К нему подбежали Долгих и Бабаев.

– Контузия у него. Держи под руку! – сказал Долгих Бабаеву.

Шмата тотчас подхватили и едва ли не волоком оттащили к подъехавшей подводе. Погрузив подельника, велели Костяну гнать подальше от базы, и тот необдуманно (а некогда было размышлять) погнал в сторону Ленинской дамбы, упиравшейся в берег. Опомнились лишь тогда, когда проехали по деревянному мосту через реку.

– Ну, и куда мы теперь? – в сердцах спросил Долгих. – Сидеть и ждать, пока нас менты сцапают, так, что ли?

– Не сообразил вгорячах. Давай назад повернем, – предложил Костян и остановил лошадь. – Как будто мы домой едем. Даже если патруль остановит и шмонать начнет, что с нас взять, у нас все в порядке.

– А волыны куда денем? – посмотрел на лощенка Долгих. – В реку, что ли, побросаем?

Шмат успел прийти в себя и, по своему обыкновению, молчал.