Стальная память

Один за другим вылезли из люка на кухню и стали шарить по шкафам в надежде найти столовое серебро. Увы, такового не имелось. Все же несколько найденных мельхиоровых ложек Долгих сунул в вещевой мешок за спиной: авось удастся выдать их за серебряные…

А потом послышалось шарканье старческих ног по полу. Бандиты выключили фонарики и прислушались: шарканье ног приближалось. Затем распахнулась кухонная дверь, и вошел кто-то худой, согбенный и явно в преклонном возрасте, поскольку на затаившихся хороводников пахнуло старческим духом.

«Теща его, наверное», – подумал Бабаев. Он последним вылез из подпола и находился от двери кухни дальше других.

Затем послышались звуки наливаемой в стакан или чашку воды и жадного ее поглощения. Очевидно, теща Дмитрия Илиеску испытывала сильную жажду. Испив водицы, старуха заковыляла было назад и вдруг повернулась, очевидно что-то почуяв или услышав. Она стала вглядываться в темноту, увидела что-то, но понять, что это или кто, не успела: удар фомкой по голове убил ее наповал, и она с шумом упала на пол. Да и много ли нужно, чтобы убить старого человека и так дышащего на ладан.

На шум прибежал сам хозяин, Дмитрий Илиеску. Бабаев включил фонарик и, направив луч света ему в лицо, схватил нож, лежащий в раскрытом ящике стола. После чего, расплывшись в злобной улыбке, всадил нож Илиеску в живот. Очень хотелось произнести: «Помнишь меня? Это тебе за то, что ты в двадцать седьмом году донос на меня накатал, и я по твоей милости чуть не загремел в застенки энкавэдэ». Но делать этого не стоило, инкогнито следовало соблюдать. Не тот случай, чтобы поддаваться театральным эффектам. Инкассатор было вскрикнул, но звук оборвался: Бабаев еще раз ударил Илиеску ножом. После чего, шумно выдохнув, бросил нож обратно в ящик. Прибежавшую на крик мужа жену Илиеску своим обычным способом убил Шмат. А старшую дочь Илиеску лет восьми опять-таки фомкой убил с одного удара Долгих.

– Надо по комнатам глянуть, нет ли еще кого-то, – буркнул Жорка и первым вышел из кухни.

За ним проследовали все остальные, перешагивая через распластанные на полу трупы.

Шестилетнего мальчишку, прятавшегося в платяном шкафу, обнаружил Костян.

– Не убивайте… Дома нет денег, – взмолился мальчик, просяще глядя на бандита.

– А где есть? – пропустил мимо ушей первую фразу Костян.

– Я не знаю.

– Не знаешь, значит, – посмотрел мимо пацана Костян. – Жаль.

– Нет. Не убивайте, пожалуйста…

Костян кивнул и молча ударил мальчика рукоятью нагана по голове, а потом обеими руками начал сжимать горло, когда мальчик перестал дышать, он выколол ему глаза.

Забившуюся под кровать трехлетнюю девочку Долгих схватил за ноги и с размаха ударил головой об угол печи. После чего бросил ее на пол, как какую-то ненужную вещь. Затем бандиты приступили к осмотру квартиры.

Как и говорил мальчик, денег в квартире не оказалось, если не считать трехсот рублей, что лежали в кошельке супруги Илиеску. Не нашли ни рыжья, ни сверкальцев – ничего! Когда угрюмые подельники пришли на кухню, там уже сидел Бабаев. Перед ним на столе лежала горка колец и сережек и бусы из мелкого жемчуга. Рядом – толстая пачка денег.

– Это ты где надыбал? – повеселел Долгих. – Мы, к примеру, ничего не нашли, кроме тараканов, моли и вот этого, – он бросил на стол триста рублей – трех катенек[97].

– Места надо знать, – осклабился Бабаев и мысленно похвалил себя за то, что догадался достать из своего тайника и взять с собой шесть тысяч рублей и горсть золотых побрякушек. Как будто знал, что в доме Илиеску будет пусто. Не окажись в доме рыжья, так сотоварищи могли бы строго спросить с него за недостоверную информацию…

Глава 22 Хуже фашистов

– Они хуже фашистов, – стиснув зубы, произнес майор Щелкунов, когда вышел из дома семьи Илиеску. На нем не было лица. Точнее, оно походило на белое пятно, искаженное страданием.

Полы и стены дома были залиты кровью. Повсюду трупы – старухи, пожилого человека, хозяина дома Дмитрия Илиеску, его еще далеко не старой жены и трех малолетних детей – восьми, шести и трех лет. Невозможно было поверить, что это сделали советские люди. Ну, пусть среди них один уголовник. Но двое других… Батальонный разведчик-фронтовик, не единожды рисковавший своей жизнью ради интересов страны, и юноша, совсем не знающий жизни и еще совсем недавно ходивший в пионерах. Возможно, что в банде есть еще кто-то… Но это не важно, ведь все они живут в советской стране.

То, что злодеяние совершила именно «банда разведчика», сомнений не возникало: было ясно по характеру убийства супруги хозяина дома, а потом эти выколотые глаза у трупов… Во время осмотра дома был обнаружен подкоп, ведущий из погреба дома к соседнему заброшенному дому, – по нему пролез оперуполномоченный Валентин Рожнов. И все – больше никаких следов. И никого, кто бы мог хоть немного пролить свет на случившееся.