Стальная Принцесса (ЛП)

        Эльзу не зря называют Холодным Сердцем. Она не общительная. Даже когда люди разговаривают с ней, ее улыбки в лучшем случае неловкие. Внутри она желает, чтобы они исчезли и перестали беспокоить ее замкнутый пузырь.

        Но теперь она улыбается.

        Нет.

        Она не только улыбается, но и у нее слегка подергивается нос и мечтательные, блядь, глаза.

        Улыбка, которую она дарит мне после секса.

        Или, когда спит, обвившись вокруг меня.

        Эта улыбка исключительно для меня.

        Какого хрена она предлагает ее новому парню?

        Я продолжаю смотреть ему в спину даже после того, как дверь закрывается.

        Разве я говорил, что буду наблюдать, как он горит?

        Планы изменились. Это слишком мягко.

        Контролируя выражение своего лица, я сажусь на стул напротив больничной койки Эльзы.

        Ее светлые волосы потеряли свое сияние и ниспадают по обе стороны бледного лица. Они даже бледнее, чем естественный цвет ее кожи.

        Больничный халат, кажется, на три размера больше, и ничего не выдает.

        Она все еще выглядит аппетитной.

        Дело не в ее внешности, а во всей ее ауре.

        Как маяк посреди темного моря.

        Игла прокалывает ее фарфоровую кожу и вонзается в вены. Краснеющая плоть похожа на кроваво-красную розу.

        Я смотрю на это дольше, чем нужно.

        Это почти похоже на засосы, которые я оставил вокруг ее шрама.

        Несовершенство в мелочах.

        Мой взгляд скользит обратно к ней.

        Она наблюдает за моими руками, которые небрежно свисают с колен.

        Меня так и подмывает начать нести чушь о новом парне, но не сегодня.

        Она чуть не утонула.

        Она плавала в бассейне, а меня не было рядом.

        Мысль о том, что я мог потерять ее после того, когда она наконец-то стала моей, вызывает мрачное чувство.

        Как-то чувство, когда Алисии не стало.

        Если бы не новый парень, Эльза не сидела бы здесь.

        Хмм. Может, я не буду долго мучить новенького, прежде чем разорву его на куски.

        Ярко-голубые глаза Эльзы снова фокусируются на моем лице. Только в них нет ничего электрического.

        Они темные и мертвые, как дно океана.

        Она смотрит на меня, но не видит. Словно она заблудилась в мире, созданном ею самой, и никого не пускает внутрь.

        К черту это.

        Ей не удастся спрятаться от меня. Не сейчас.

        — Что произошло? — я спрашиваю.

        — Было холодно, — говорит она отстраненным тоном, ее лицо бесстрастное. — Ты знаешь, как становится холодно, когда ты тонешь? Когда ты задыхаешься? Когда хватаешь ртом воздух, но глотаешь только воду?

        — Нет.

        Она невесело усмехается.

        — Конечно. Ты ничего не чувствуешь.

        — У тебя есть какая-то цель за этим?

        Какое-то мгновение она пристально смотрит на меня. Тишина.

        Я смотрю в ответ, продолжая ее игру в молчание.

        Это один из методов, которым Джонатан научил меня и Леви. Молчание может быть использовано в твоих интересах.

        Люди обычно обременены долгим, неловким молчанием и были бы вынуждены заполнить его или дать необходимый ответ.

        Эльзе лучше не использовать эту тактику против меня, потому что для того, чтобы расколоть меня, потребуется нечто большее, чем молчаливое обращение.

        Я изучаю ее, в попытке понять, но она закрыта.

        Хмм. Интересно.

        С каких это пор она стала нечитабельной?

        Когда я узнал об утоплении, то позвонил Джонатану. Он сказал, что не разговаривал с Эльзой в школе. Кроме того, все это в моих руках. Джонатан не стал бы вмешиваться.

        Однако интуиция, которая образовалась с начала тренировки, отказывается исчезать.

        — Тебе было весело на протяжении всего этого времени? — наконец спрашивает она.

        — Что?

        — Все это из-за того, чтобы уничтожить меня за то, что сделали мои родители.

        Моя голова наклоняется набок.

        Она не должна этого знать.

        Джонатан не лжет. Если он сказал, что не разговаривал с ней, значит, так оно и было. Кроме того, он любит застигать своих жертв врасплох. Это не в его интересах, если она узнает эту часть информации.

        — Откуда тебе это известно?

        Я стараюсь, чтобы мой голос звучал легко.

        — У меня свои способы.

        Я прищуриваюсь от тона, которым она это сказала. Она бросает мне вызов, и зверь внутри меня пытается проснуться, чтобы ответить на это.

        Полегче, дружок. Не сейчас.

        — Я задала тебе вопрос, — продолжает она.

        — Какой вопрос?

        — Знаешь, я не хотела в это верить, но теперь это имеет смысл. В конце концов, ты сказал, что уничтожишь меня при первой встрече. Ты знал мое прошлое в тот момент? — тишина. — Ты не ответишь на это? Как насчет этого? — она делает паузу. — Разве твоя мать не покончила с собой или что-то в этом роде? Как мои родители могли убить ее в Бирмингеме?

        Как много она знает?

        Как давно?

        Подождите.

        К ней вернулись воспоминания?

        — Ты собираешься сдержать свое обещание? — я спрашиваю.

        Она хмурит брови.

        — Какое обещание?

        Значит, она ничего не помнит. Имеет смысл. В конце концов, Алисии не должно быть места в ее воспоминаниях.

        — Я хочу расстаться. — она качает головой с горьким смешком. — На самом деле, нет. Для начала, мы никогда не встречались, поэтому я хочу покончить с тем, что у нас есть на данный момент.

        Мой левый глаз дергается, но я молчу. Если я заговорю, то сразу перейду к делу. Я прижму ее к кровати и вышвырну эту идею из ее головы.

        Но это предупредит ее опекунов, которые могли или не могли подслушивать, пока мы тут общаемся.