Стальное лето

— Да мне по барабану, что там тебе обломится. Хочешь — поедем в «Тартану», не хочешь — вылезай, и свободен.

Кристиано замолк. Он хорошо знал своего друга и понимал, что настаивать нет смысла. Вытащив из кармана дозу, он снял зеркальце заднего вида и в полной тишине приступил к ритуальным действиям.

Алессио даже не взглянул в его сторону. Сквозь лобовое стекло он смотрел на море огней внизу. Он устал и был бесконечно зол.

Кристиано вставил в ноздрю свернутую в трубочку десятитысячную банкноту и наклонился над зеркальцем. Прежде чем втянуть в себя порошок, он подумал о том, что вложил в кокаин всю свою майскую зарплату. Купил и для себя, и на продажу. Конечно, он рискнул, и по-крупному. Но порошок хорош, и навару должно выйти тысяч на шестьсот.

В эту минуту Кристиано хотелось музыки, долбящей в мозг, но он не посмел попросить Алессио включить магнитолу. Краем глаза он заметил, что его друг сидит неподвижно, вперив отсутствующий взгляд в одну точку.

На самом деле Алессио смотрел на башню домны. Он не потянулся, как обычно, за дорожкой кокаина. Он сидел и думал о своем.

С ним точно что-то случилось, решил Кристиано, но спрашивать бесполезно. Алессио ни с кем не делился своими проблемами.

Кристиано передал ему зеркальце, Алессио взял его и снова застыл.

Там полно кошек — вот о чем думал Алессио. Никто не знает, что в подвалах промкорпусов, и в первую очередь под столовой, живут стаи кошек — десятки, сотни кошек. Они никогда не видели солнечного света и не пробовали на зубок траву.

Алессио не понимал, как среди угля и железа могут жить коты. Не просто коты — мутанты, некоторые страшные до ужаса. И морды у них почти человеческие. Кое-кто, в том числе и Алессио, их подкармливал.

А вот Кристиано дела не было до котов. Наркотик подействовал, и перед глазами стояла яркая картинка: блондинка в полупрозрачных трусиках с рекламного щита на въезде в Пьомбино.

Этим вечером ему хотелось поехать в «Джильду» и сразу же снять грудастую светловолосую проститутку. Таскаться по танцполу в «Тартане» за какой-нибудь избалованной девицей вовсе не входило в его планы. Эти сучки все равно не дают. Нос задирают до небес, а как поцелуй, так отлуп. Кристиано хотелось сжать в ладонях огромную сиську. В приватном кабинете за дополнительную плату он бы получил все сполна. А этот придурок рядом бес знает о чем только думает!

В действительности Алессио пытался не думать. Но одна и та же проклятая картина вновь и вновь всплывала у него в памяти.

Накануне, около четырех, один из котов, котенок еще, попал под колеса чугуновоза. И в кабине этого чугуновоза, так получилось, сидел Алессио. На его глазах котенок превратился в комок окровавленной шерсти.

Выйдя из кабины, Алессио принялся яростно пинать все подряд. Начальник цеха, конечно, подлетел к нему: «Какого хрена? Дурак безмозглый!» И Алессио машинально двинул ему прямо по морде.

«Придурок, вот придурок, — твердил теперь парень про себя. — Из-за какого-то кота…» Но дело было не в коте. Просто этот кот напомнил ему о друге, попавшем под поезд два года назад. На глазах у Алессио… Машинист, управлявший поездом, не смог его остановить.

Теперь и котенок, и погибший друг, и начальник цеха слепились в голове Алессио в один сплошной ком.

Кристиано облегчался в кустах ежевики, а Алессио так и не притронулся к кокаину. Он все смотрел на светящуюся домну и надеялся, что его не уволят. Пьомбино довольно большой город, и при желании в нем можно найти работу. Например, в порту, или в авторемонтной мастерской, или, в конце концов, в какой-нибудь забегаловке, стаканы мыть. Но он уже не мыслил себя вне завода. Он стал частью «Луккини». Может быть, когда-нибудь, но не теперь… Это здорово — видеть, как плавится сталь. Самый лучший для него наркотик.

Алессио нагнулся над дорожкой и втянул порошок обеими ноздрями. Кристиано вылез из кустов, сел в машину и вопросительно посмотрел на друга, будто спрашивал: ну и как тебе?

— Кристиано, — вдруг сказал Алессио, — ты когда-нибудь видел лису на коксовальной установке?

Парень удивленно поднял брови. Он работал по подряду на грузовике: вывозил заполнитель на утилизацию.

— Нет, а что? У вас там и лисы водятся? — Плечи его затряслись от смеха.

— Представляешь, — Алессио тоже захохотал, — лисица в яме! Я ее несколько раз видел, но она только в шесть утра выходит.

Коксовальную установку всегда называли ямой — вполне подходящее название, придуманное сталеварами первого поколения.

— Ну что, пришел в себя? — Кристиано дурашливо пихнул Алессио локтем.

— Сегодня я подрался с шефом.

— Да ну! А что ж про это никто не написал?

На заводе до сих пор висела доска объявлений, в центре которой торчал график несчастных случаев, правда, он никогда не обновлялся. Рабочие придуривались и писали на нем всякую ерунду — будто кто-то погиб или что-нибудь типа: «Каток проехался мне по яйцам». Все читали и помирали со смеху.

— Отсюда посмотришь — так она даже ничего.

— Кто?

Алессио показал на море огней внизу:

— Домна. Видишь ее?

— Ну да, настоящая красавица! — буркнул Кристиано.