Стальной оратор, дремлющий в кобуре. Что происходило в России в 1917 году

Среди видных большевиков женскими проблемами интересовалась Александра Михайловна Коллонтай, дочь царского генерала-аристократа. Она своим примером неустанно доказывала, что женщина должна и может добиться равенства с мужчинами – в карьере, в браке, в постели. Ее ждало блестящее будущее: первая женщина-министр и первая женщина-посол в истории России.

Александра Коллонтай вместе с лидером левых немецких социал-демократов Кларой Цеткин (девичья фамилия Эйсснер, она родилась в семье школьного учителя в Саксонии, вышла замуж за эмигранта из России) добились решения праздновать 8 Марта как день солидарности всех женщин в борьбе за свои права. Такое решение в 1910 году принял Второй интернационал, международное объединение рабочих партий. В нашей стране Международный женский день воспринимается с немалой долей иронии и стал поводом для шуток и анекдотов. Но для Коллонтай и ее единомышленниц это была мечта – хотя бы раз в год заставить общество задуматься над женскими проблемами.

Коллонтай с огорчением обнаружила, что товарищи-марксисты женским вопросом не интересуются. В социал-демократических организациях женщины составляли абсолютное меньшинство: «Я поняла, как мало заботилась наша партия о судьбе русских работниц, как незначителен ее интерес к женскому освободительному движению… Откуда же берется это непростительное равнодушие идеологов прогрессивной социальной группы к одной из существенных задач данного класса? Как объяснить себе то лицемерное отнесение «сексуальной проблемы» к числу «дел семейных», на которых нет надобности затрачивать коллективных сил и внимания?»

Марксисты исходили из того, что женские проблемы рождены социальным неравенством. Частная собственность лишает женщину средств к существованию и заставляет продавать себя – в роли жены, содержанки или проститутки. Полагали, что уничтожение классового общества и отмена частной собственности сами собой изменят и роль женщины, избавят ее от эксплуатации.

Александра Михайловна сознавала, что ситуация сложнее. Активность Коллонтай возымела действие. Социал-демократы осознали, что нуждаются и в поддержке женщин, которые только казались политически пассивными.

Сейчас даже трудно представить себе, какой фантастической популярностью она пользовалась в революционные годы. Она властвовала над теми, кто собирался ее послушать, и легко завоевывала сердца понравившихся ей мужчин. Александра Коллонтай была блестящим оратором. За неукротимый темперамент ее называли «валькирией революции». В 1917 году она вызывала подлинное восхищение: «Выступление за выступлением. Говорю то на Марсовом поле, то на площадях с грузовиков, с броневика или на чьих-то плечах. Говорю хорошо, зажигающе и понятно. Женщины плачут, а солдаты перебегают от трибуны к трибуне, чтобы еще раз послушать «эту самую Коллонтай». Под моросящим дождем митинг возобновляется. Я говорю на чьих-то услужливо подставленных коленях, опираясь о чье-то плечо. И снова растет, поднимается волна энтузиазма».

Она выступала искренне, с чувством. Вспоминала: «Я сама горела, и мое горение передавалось слушателям. Я не доказывала, я увлекала их. Я уходила после митинга под гром рукоплесканий. Я дала аудитории частицу себя и была счастлива».

В журнале «Работница» Александра Коллонтай разносила Временное правительство за две беды, нависшие «над головой работницы и рабочего», – дороговизну и войну: «Говорят: грех роптать нам теперь, когда в России народ завоевал свободу! Но одной свободой сыт не будешь. Особенно чувствуют это женщины, работницы, жены рабочих, солдатки. Но если плохо той жене, муж которой на фронте, так еще хуже, еще труднее работнице, солдатке, чей муж с фонта вернулся, да не «кормильцем», как бывало, а калекой, изувеченным… А дороговизна такая, что рассказали бы нам про такие цены до войны – не поверили бы! Раньше пяток яиц за пятиалтынный покупали, теперь одно яйцо пятнадцать копеек стоит. Прежде ситный хлеб стоил шесть или семь копеек, теперь пятнадцать. Да еще и не всегда достанешь. Сколько часов зря «в хвосте» приходится нам, женщинам рабочего класса, простаивать! Небось имущие, бары «хвостов»-то избегают, прислугу за себя дежурить шлют».

Что делать? Коллонтай отвечает: «Надо нам, работницам, провести своих депутаток в городские и районные думы. Не желаем, чтобы нас благодетельствовали, о нас пеклись госпожи и барыни буржуазного класса! Сами сумеем позаботиться о распределении продуктов, муки, молока, сами сумеем назначить цены на товары. Сами сумеем, когда надо, через районные думы конфисковать у спекулянтов припрятанную провизию. Есть у нас верный союзник – наш же брат пролетарий, вооруженный рабочий!»

И эта немудреная, но казавшаяся справедливой программа будет реализована большевиками. Сами назначили цены – и прилавки опустели. Конфисковали продовольствие у торговцев, назвав их спекулянтами, – и города едва не уморили голодом… Сейчас кажется странным, что такие хорошо образованные люди, как Коллонтай, не сознавали, что экономика существует по определенным законам.