Стальной призрак

– Хорошо. – Соколов хмуро смотрел на мост, пытаясь придумать, как разумнее использовать силы и средства, которые у него остались. – Началов, как твоя «восьмерка»? Починить можно?

– В полевых условиях без техники и сварки ничего не получится, – покачал головой сержант и кивнул на Бабенко. – Мы с Михалычем смотрели. Амортизаторы с левой стороны на ладан дышат. Если по шоссе, то еще можно километров пятьдесят проехать. А по бездорожью и думать нечего. Ограничитель болванкой сбило, левая гусеница может соскочить, если придется резко поворачивать. Сейчас состояние машины, как у чугунного дота. Да и снарядов кот наплакал. Патроны для пулеметов есть. Еще пару таких боев продержимся, а со снарядами беда.

– Значит, так. – Соколов встал на ноги и расправил ремень. – «Семерка» остается на насыпи. Это наша ключевая позиция, отсюда простреливается все пространство перед мостом. Началов, «восьмерку» перегонишь за траншеи, замаскируй ее у развалин сарая. Ты – наша засада на самый крайний случай. Не шевелись и тем более не стреляй, пока я не прикажу. Своего пулеметчика отдашь Блохину. Они поедут на полуторке за взрывчаткой, по пути своих раненых забросите к ребятишкам в подвал. Бабенко, вы с Омаевым отправляйтесь на мост и осмотрите его. Ваша задача – точно определить места закладки взрывчатки. Все, выполнять!

Соколов полагал, что ему следовало бы самому отправиться с Бабенко к мосту, убедиться, что все будет рассчитано правильно. Но у лейтенанта совсем не оставалось людей. Да и есть ли необходимость контролировать Бабенко? Пусть Семен Михайлович выполняет приказ, Омаев его прикроет лучше других. А мы… Логунов с Колей в башне у орудия, справа танк Началова прикроет, если создастся критическая ситуация. Две пушки, два пулемета.

Алексей лежал в нише на насыпи, положив подбородок на приклад пулемета, и смотрел за мост, не покажется ли над лесом пыльный шлейф от колес вражеской техники, не послышится ли гул авиационных моторов.

Омаев осторожно обошел немецкие танки, заглядывая под днище, рассматривая следы на мосту. Два танка, которые Бабенко затащил на мост на буксире. Еще два подбиты и стоят чуть поодаль справа и слева от моста. И пятый, который сожгли, когда он готовился подцепить один из танков на буксир.

Руслан осматривал танки, вражеские трупы, опасаясь, что их с Бабенко может ждать засада. Не исключено, что немцы выслали разведчиков, которые должны были помешать взорвать мост.

Не будет там никаких разведчиков. Соколов вспомнил свой разговор по рации с командованием. Ему дали понять, что немцы уже переправились через Дон севернее и южнее Семилук. Жестокие бои идут на окраинах города. Так вот что это за отдаленный грохот, понял тогда Алексей.

Обернувшись, Соколов увидел возвращающуюся полуторку. Она еле ползла, объезжая воронки. Хорошо, пусть так, все-таки взрывчатка в кузове. Омаев стоял на мосту один, держа наготове автомат. Бабенко было не видно, наверное, спустился под мост осматривать опоры.

Блохин загнал машину задом на мост, чтобы было удобнее сгружать ящики. «Теперь успеем», – подумал Соколов и поперхнулся: из-за леса внезапно появились немецкие танки.

Теперь их сопровождали самоходки. Шесть StuG 40 с удлиненной 75-миллиметровой пушкой остановились у кромки леса. Замерли и танки. Чего они ждут, недоумевал Соколов и с беспокойством поглядывал на мост, где Блохин с танкистами заканчивали выгружать ящики. Нельзя двигаться, понял Алексей. Никакого движения, иначе немцы увидят и начнут обстреливать, поспешат сюда, чтобы помешать. Они понимают, что нам сейчас выгоднее уничтожить мост.

Оставив пулемет, Соколов вскочил на ноги и побежал к мосту. Бежать было тяжело – контузия давала о себе знать.

Блохин уселся за руль полуторки и только теперь увидел бежавшего к мосту лейтенанта. Соколов махал рукой. Сержант высунулся из кабины, стал одной ногой на подножку.

– Нет, Блохин! – Соколов закричал, когда до моста оставалось метров пятьдесят. – Стоять на месте!

Голова кружилась, в груди гулко билось сердце, но Алексей все же добежал до машины, правда, в последний момент зацепился сапогом за край выщербленной доски и упал. Блохин спрыгнул с подножки и присел рядом с командиром, помог ему подняться.

– Куда вам сейчас бегать, товарищ лейтенант! После контузии лежать надо, а то кровь может пойти из ушей. Как бойцы на вас смотреть будут.

Соколов, опираясь на руку сержанта, приподнялся на одно колено и улыбнулся его шутке. Отдышавшись, торопливо заговорил:

– Танки, Блохин. Немцы опять готовятся атаковать. Там у леса еще шесть самоходок. Сейчас они остановились и наблюдают. Не заводите мотор, пусть машина остается здесь, не двигайтесь с места. Увидят движение на мосту, поймут, что минируем, и ударят все сразу. Мы можем тогда не успеть приказ выполнить. Как там ребята? Как Бабенко?

– А, черт, – хрипло выдохнул Блохин и смачно сплюнул. – Не могли до вечера подождать. Опять идут. А ребята уже заканчивают. Они сейчас ящики проволокой вяжут к стропилам возле опор. Бабенко сказал, что в двух местах достаточно будет. Вы уходите, а мы закончим и вернемся.