Стальной цветок долины

— Много училась, — ответила, невольно улыбнувшись, от такого искреннего любопытства мужчины хотя ему, скорее всего, лет двадцать — двадцать пять, но пышная борода, прибавляла возраст.

— Я тоже учился в школе, у нас все учатся…

— В школе? — удивлённо переспросила, чуть запнувшись о попавшую под ноги кочку.

— Да, в долине, но школы есть в каждом туате, — пояснил Бран, поддержав меня под руку, помогая сохранить равновесие.

— Хм… — задумчиво промычала, услышав незнакомое слово.

— Ты как? — вдруг раздался над головой глубокий, бархатистый, обволакивающий голос и через мгновение меня подхватили уже знакомые руки, — доберёмся до лагеря, там отдохнёшь.

— Спасибо, — чуть ли не заикаясь, поблагодарила, сжавшись в комочек, я боялась шевельнуться, прислушиваясь к непривычным ощущениям. Одновременно чувствуя себя неловко из-за своего запаха, разбитого лица и нечёсаных свивающимися клочками волос.

— Ты избита и была в рабстве, — проговорил Бран, видно, заметив на моём лице смущение, — тебе нужно беречь силы.

— Угу, — кивнула, так и не решившись взглянуть на мужчину, у которого была на руках. Я даже не помню, как он выглядел, там у помоста я видела только лишь его глаза, с сочувствием взирающие на рабов и презрительную улыбку... не знаю, что заставило меня позвать его, поддавшись порыву, в тот момент я решилась довериться внутреннему голосу... надеюсь, он меня не подведёт.

Лагерь располагался в реденьком лесу, совсем недалеко от берега. Около десятка мужчин сидели возле пылающего костра, двое стоило нам перешагнуть невидимую черту, появились словно из неоткуда, заступили нам дорогу и молчаливо, изумлённым взглядом проводили нас до костра.

— Киан! Вы задержались, — воскликнул один из сидевших у огня, вскакивая с места, — а это кто?

— Не знаю, — ответил мой спаситель, осторожно опустив меня на землю, он неожиданно для всех рассмеялся, — забрал у Гевино.

— Ты кто? — с недоумением спросил ещё один, чуть улыбнувшись, заметив, как я испуганно шарахнулась от столь любопытных глаз, вжимаясь, как выяснилось в Киана.

— Надежда, — нерешительно пробормотала, ощущая неловко, но страха не было, наверное, впервые за всё то время, что нахожусь в этом мире, я чувствовала себя спокойно и будто бы среди родных.

— Надеи… — попытался выговорить моё имя самый хмурый среди них.

— Надин, друзья меня звали Надин, — повторила, едва взглянув на него.

— Надин, а я Ломан, а этот медведь Мерти, Брана ты, наверное, знаешь, наш капитан Киан МакБрайн, — представился хмурый и принялся, указывая на крепких мужчин, называть их имена.

— Хватит, вас слишком много, — насмешливо рыкнул Киан, расталкивая столпившихся любопытных, — она голодна, хочет пить и уверен помыться, Бран подбери для Надин чистую одежду.

— Только штаны и рубаха имеется, правда придётся подвязать верёвкой — спадут с такой крохи.

— Спасибо, — наверное в тысячный раз сказала, смигивая слёзы с глаз, принимая кружку с горячим бульоном.

— Прости детка, но лучше пока без мяса, — с сочувствием произнёс Ломан, — Мерти между деревьев натяни накидку, Ронан тащи воды, надо нагреть.

И лагерь, словно разворошённый улей ожил. Кто-то искал в переметных сумах подходящие вещи для меня, кто-то уже нёс к костру котёл с водой, к кружке с мясным бульоном мне вручили сухарик, пахнувший хлебом, а не плесенью, который буквально таял во рту.

Меня давно усадили на мягкую подстилку у костра и мне оставалось только со стороны наблюдать за суетой, образовавшейся по моей вине и сдерживать подступающие к глазам слёзы. Так хорошо мне было только дома, с братьями, мамой и отцом. У нас была большая семья, папа смеялся, называя нас табором, ведь нам часто приходилось переезжать. А мама… она, рассказывая новым знакомым о нашей семье, всегда счастливо улыбаясь, говорила, что мы как в том мультике про зайцев: «Четыре сыночка и лапочка дочка». Я была самой младшей, любимой и долгожданной, но в семье потомственных военных, где отец и все братья на службе особо не забалуешь и многому пришлось научиться. Но я знала, что они у меня за спиной и всегда прикроют, поддержат и спасут…

— Надин, вода согрелась, — прервал мои мысли Бран, — идём я провожу и покараулю за накидкой, одежда уже там.

— Спасибо, — снова поблагодарила, с трудом поднимаясь.

Зайдя за импровизированную и быстро сооружённую ширму, я оторопело уставилась сначала на выложенные на земле ветки и кусок парусины, чтобы ноги не пачкать. Следом мой взгляд переместился на два котелка с водой от которых шёл пар. Рядом на столе висел кусок ткани, чтобы вытереться, а на пеньке высилась сложенная стопочкой одежда, пара стеклянных баночек с чем-то жидким, костяной гребень и зеркало… Зеркало! Не медная пластика, а настоящее размером с ладонь зеркало.

Коршуном метнулась к нему, дрожащими руками подняла хрупкое стекло в серебряной окантовке и, зажмурив глаза, поднесла к лицу. Было страшно взглянуть на себя, я медлила и казалось не дышала, но всё же набралась смелости и чуть приоткрыв глаза, с горестной улыбкой посмотрела на своё отражение, мрачно произнесла:

— Красота действительно страшная сила.