Стальной узел

Соколов покусывал от напряжения губу и смотрел на немецкие танки. Он пригибался, когда слишком близко разрывался снаряд. Его танки молчали, и немцы били из пушек наугад по всем подозрительным местам, которые мерещились им огневыми точками или орудийными позициями. Еще немного, и строй немецких танков сломается, и они начнут двумя колоннами проходить между своими подбитыми танками и обходить их вокруг с двух сторон.

– Всем приготовиться! – передал Алексей по радио. – Бронебойными…

И чуть шевельнулись стволы танковых орудий. Наводчики вращали рукоятки, наводя на цели. В башне «БТ-7» Омаев тоже зарядил пушку бронебойным. «Ну, что же, теперь все зависит от того, у кого нервы крепче и идеалы выше», – подумал Алексей. Он прижался лицом к нарамнику прицела и стал наводить свою пушку. Вот и головной «тигр»… Взять чуть ниже, прямо в широкую гусеницу, в направляющий передний каток. Сейчас туда же наводит свою пушку и командир третьего взвода.

– Всем огонь! – подал лейтенант команду и спустя пару секунд нажал на педаль спуска. Гулко ударила пушка, выбросила гильзу, и тут же Соколов снова приказал: – Бронебойным!

В каждую цель били одновременно два танка. Иначе подбить, повредить «тигр» было очень сложно. Нужно хотя бы обездвижить. Танк, который не может ехать, – бронированная мишень. Да еще опасная, стреляющая, но все же неподвижная. Когда Соколов приготовился стрелять по той же гусенице, он увидел в перископ, что его «тигр» развернуло поперек, что гусеница стелется по земле. «Выстрел!» Второй снаряд он направил в моторный отсек танка позади башни. Вспышка, седой дым, и тут же вторая вспышка. «Тигр» встал и начал тихо дымить. Есть, пробили!

Алексей перевел перископ направо и увидел, что танки Борисова бьют по немцам сбоку. Один уже стоит, второй стреляет по засаде и начинает разворачиваться. «Не отвлекайся, сейчас каждое орудие на счету», – сказал сам себе Алексей. Он наводил и стрелял, стараясь не выходить из своего сектора обстрела, выбирать цели именно в этом секторе. Уже четыре машины дымили в поле, и одна стояла с разорванной гусеницей и обстреливала высоту. Ну же! Давай, фрицы! Решайтесь! Мало нас, очень мало!

И четыре танка повернули на Борисова. Это была удача, это было так здорово, что Алексей не выдержал и закричал прямо в эфир:

– Пошли! Они пошли на минное поле!

Пехота бросилась вперед, обходя замедлившие ход танки, но тут же попала под кинжальный огонь четырех пулеметов. Пулеметчики били длинными очередями, не жалея патронов. Ливень пуль взбивал фонтаны земли под ногами немецких солдат, пробивал шинели и каски, опрокидывал на спину, попадал в лежавших, ползущих, в убитых и раненых, никого не щадя. И фашисты отпрянули, они просто побежали назад в ужасе от того, что их расстреливают буквально в упор. И в это время горят их танки.

Соколов повернул перископ вправо, и буквально на его глазах два взрыва под гусеницами двух «тигров» остановили могучие машины. Командиры двух других машин, видимо, не сразу поняли, что попали на минное поле. Они сбавили ход, ища мощные орудия или советские самоходки, но тут и третий танк взорвался, и в небо полыхнул столб огня. Третий попятился, продолжая стрелять. Водитель старался вести машину по собственной колее, но два танка Борисова подбили его, сначала повредив ходовую часть, а потом расстреляли «тигр» в борта.

Все. Еще два танка, пытавшихся обойти слева своих подбитых собратьев, подорвались на минах. Еще два подбили танкисты. Оставшиеся два танка уходили к дороге, а за ним бежали остатки немецкой пехоты. И в этот момент стал нарастать сильный гул. Соколов чертыхнулся и вылез наверх в люк. Слева волной шли «тридцатьчетверки», несколько «КВ» и с десяток самоходок. На броне сидели автоматчики. Алексей приложил к глазам бинокль. Точно, это же их корпус. Значит, дивизия замкнула кольцо, и к высоте вместе с другими подразделениями подошел и батальон Никитина.

Приказав всем оставаться на позициях, Соколов на своем командирском «БТ» подъехал к танку комбата. Никитин спустился, сбросил с головы шлем и стал ждать лейтенанта. И когда Соколов подошел, отдавая честь и начал докладывать, майор просто обнял его и прижал к себе.

– Молодец, Леша! – тихо проговорил Никитин. – Я не сомневался в тебе. Ты просто не знаешь, какой ты молодец! Не сдал высотку, удержался. А фрицы, между прочим, очень рассчитывали отбить ее и укрепиться, помешать нам. Да спутал ты им все планы. Они ведь могли всей силой рвануть на восток, на соединение со своими, да просчитались, сюда повернули. Мы кольцо и замкнули. Теперь фрицы ни там, ни здесь, как говорится. Сейчас «катюши» подойдут и ударят по площадям.

– Служу Советскому Союзу! – вытянулся Соколов, прикладывая ладонь к шлемофону.

– Потери? – спросил комбат.

– В первом взводе ранен заряжающий. Болванка вскользь по башне прошлась, осколками брони посекло. Просит остаться в строю. Танк исправен. Во втором взводе разлетелась гусеница. Через двадцать минут машина будет исправна.