Стальные клыки зверя

— Гад позорный! Падла, как не повезло… Ну, ништяк, ништяк! — всю дорогу Рыжий ныл, проклиная судьбу. У Егорова и так было паскудно на душе, да еще это нытье напарника — хотелось остановить машину и набить ему морду.

— Может, этот Череп не так и опасен? — сдерживая себя, спросил он.

— Торопыга тоже так посчитал, а Череп взял да и отрубил ему голову.

— А ты видел? Может не рубил? Знаешь, многие любят пустить слушок для авторитета!

— Мне Стакан рассказывал, он сам был там. А потом подтвердил Рамс, Гоблин тоже был там. Дело было возле мебельной фабрики, прямо за гаражами. Череп взял топор, маленький такой, с такими туристы ходят, и сказал Торопыге: ты, гад, делай, что велю, а то башку смахну. Торопыга ему не поверил. Даже газеты писали: нашли, мол, мужчину без головы.

Егоров подъехал к дому и остановил машину. Рыжий подождал, пока тот загонит "Жигули" в гараж, и они вместе поднялись в дом. Рыжий сбросил ботинки, прошел к столу. Егоров сел напротив и зло заметил:

— Купец-то твой сдал нас! Разобраться бы с ним!

— Че разбираться? На крючке он сидит у Черепа! Ясное дело.

— Ну и что с того? Что так козлу и спустить?

— Если Череп кого зарядил — не сорвешься!

— Теперь выходит наша очередь?

— Засветились мы…

Егоров надолго засмотрелся в окно. С его места были видны лишь крыши домов напротив, да небо. Было заметно: он напряженно размышляет. Рыжий молчал, ждал, что скажет шеф.

— Я думаю, Черепа надо будет сдать, — наконец, произнес тот.

— За что? — поинтересовался Рыжий.

— За убийство.

— За Торопыгу? — уточнил Рыжий.

— Да. За него. За убийство срок будет не маленький.

— За Торопыгу много не дадут. У него четыре судимости.

— Неважно. Его будут судить за убийство человека. У самого Черепа, поди, уже есть судимости?

— Есть, но вот сколько, не скажу.

— Видишь, он — рецидивист. Срок будет приличный!

— А дадут ли? — Рыжий скептически поджал губы. — Имей в виду — против него показаний не будет.

— А Рамс? А Стакан? А Гоблин?

— Да нет, те побояться!

— А может, ты что-нибудь и за ними знаешь? Чтобы их прижать можно было!

— Да, кое-что есть. За Стаканом — пара магазинов, а у Рамса так себе, зашел в аптеку, а там и брать-то нечего. А Гоблин… я не хочу его подставлять, все таки работали одно время вместе. Но все равно, они не попрут против Черепа.

— Там будет видно, — Егоров поднялся и подошел к шкафу, где на полках лежали кипы старых газет. Он был спокоен, бешенство улеглось, потому что знал: наехать на себя вот так запросто он не позволит. Егоров начинал охоту и чего бы это ему не стоило… Череп противник страшный, но всего лишь уголовник и явно умом не отличается, так что…

— Сначала примемся за Стакана, — Егоров разложил газеты на столе, взял ручку и чистый лист бумаги. — Что знаешь за ним.

— А че я знаю? Все…

— Ну, какие магазины, когда…

— А! Ну, это….

Через час анонимки были готовы. Егоров запечатал их в конверты, надписал адреса и подал их Рыжему.

— Бросишь в ящик у почтамта. Давай, отнеси сейчас же!

— Ладно, — согласился Рыжий и поднялся с дивана. На улице было пасмурно. Он доехал до почтамта на автобусе. Бросив в щель ящика оба конверта, прошел к остановке, сел в трамвай и удобно устроился на сиденье у окна — путь предстоял неблизкий. Дом, в котором он снимал комнату, находился на окраине города. Трамвай бойко стучал колесами о рельсы. Чем дальше от центра, тем дома становились все ниже и ниже. Их облик делался попроще, уже не было в них аристократизма домов центральных улиц, а ближе к окраине дома пошли сплошь развалюхи, в которых нужда глядела во все окна.

— Не понимает шеф воровской жизни, — думал Рыжий, — не вор он, хотя и ворует. Не может вор дать показания на своего, хоть убей! И это не просто опасно, но есть и воровская честь, да язык не повернется! Всегда было так — кто сильнее, тот и прав. Что тут поделаешь, закон джунглей. Череп сильнее, да еще как сильнее. Против него ничего не сделаешь, надо понимать! Хотя Егорова, и сам черт не поймет, вроде, тоже не прост, ох как не прост. Но Череп есть Череп!

Рыжий сошел с трамвая за остановку до своей. На углу стояла старая церковь, деревянная, давно просившая ремонт. Ради нее он и сошел заранее. Рыжий замедлил шаги, ему хотелось зайти вовнутрь, хотелось зайти уже не раз, но почему-то он не решался. Сегодня в церковь входили и выходили из нее люди, в основном женщины, чаще пожилые, но были и молодые, хорошо одетые. Рыжий вошел тоже. Внутреннее убранство поразило его: богатая роспись стен и потолка, блеск золота, и голос — густо наполнявший большое помещение. Рыжий постоял в толпе молчаливых, чем-то похожих друг на друга людей. Может, выражением лиц? Их, верно, делали похожими мысли об одном и том же.