Стальные клыки зверя

Рыжий осторожно, стараясь не мешать службе вышел. От церкви он спустился вниз к маленькому домику, где у одинокой старухи снимал комнату. Тихо отворил дверь, что бы не беспокоить пожилую женщину и прошел к себе в комнату. Сегодня почему-то в глаза бросилась убогость его жилища. В голове мелькнуло: он может позволить себе жилище и побогаче, но хлопотать ему было лень, да и большой надобности в том не было — он привык к простоте своего существования.

ГЛАВА 13

Ночью в барак пришел Косой. Картавый еще не спал, в последнее время он спал совсем плохо.

— Слышь! — без предисловий начал тот, усаживаясь на край нар. — Мужики треплют, мол, Никодимыч на крыше лесопильного цеха целыми днями дрыхнет. Мол, лежка там у него. Нажрется и туда.

— Завтра проверим, — бросил Картавый.

— Ага! Я слажу, потом тебе скажу!

— Ты только, когда полезешь, не засветись!

— Да есть лестница со второго этажа, не видно ее.

— Ты это зря расспрашивал про Никодимыча…

— Да я не спрашивал, сам разговор зашел.

— Ладно, иди!

Косой кивнул и исчез, а Картавый еще долго пытался вспомнить: мог ли подслушать Никодимыч его разговоры с Цыганом? И не дай Бог, кто из пацанов проболтался!

На другой день в промзоне, едва лесотяга со скрежетом тронулась с места, к Картавому подошел Косой. В глазах читалось радостное возбуждение.

— Все, засек я Никодимыча, — заторопился он, — видел я, как поднялся он на крышу. Гад, с утра нажрался — в дрыбаган!

— Ты спирт который спер кончил?

— Да ты что? Я его заныкал, хотел со всеми…

— Бери спирт, пойдем угощать другана, да так, что бы корешки свои уже нигде не пустил!

— Приходи ко мне через полчаса, — предложил Косой, — я все подготовлю!

Он метнулся наверх, к цеху. Картавый глянул на часы и принялся, под лязг лесотяги и ленивый матерок работающих мужиков, ждать…

Косой встретил его у ворот цеха. В огромном помещении стоял грохот, рабочие сновали вокруг гигантских пилорам, никому до них не было дела. Они по железным ступенькам лестницы поднялись на залитую гудроном крышу, на которой двумя шеренгами торчали вентиляционные трубы. Дул легкий ветерок, но было тепло. Слесарь по вентиляции Никодимыч, как и утверждал Косой, был здесь. Он лежал подле трубы и шум работающего вентилятора нисколько не мешал ему спать. Грязная телогрейка служил ему постелью, вторая была уложена под голову. Глядя в худое рыжеватое лицо, было понятно — это спит пьяный. Тот не услышал, как к нему подошли.

— Ты хватай за одежду, — предупредил Картавый, говорил он довольно громко, что бы перекрыть шум работающего вентилятора, — никаких следов на теле! Понял?

Косой кивнул. Картавый искоса наблюдал за ним, тот понимал, что предстоит, лицо его выражало решимость человека, готового броситься в ледяную воду.

— Где спирт?

Косой достал из-за пазухи пузырек, до половины наполненный прозрачной жидкостью.

— Ты уверен, что это спирт? -

— Да я хлебнул вчера, — виновато признался Косой, — спирт чистейший!

— Положи пузырь и хватай другана за рукава!

Косой поставил дрожащей рукой пузырек на гудрон и, чуть помешкав, упал на спящего. В то же мгновение Картавый встретил взгляд побелевших глаз проснувшегося зека, в его груди поднялось злобное волнение. Он схватил Никодимыча за волосы и тот забился в руках заключенных. Косой держал его руки крепко, да и стукачок этот силой не отличался. Картавый опрокинул его спиной на свое полусогнутое колено. Никодимыч не кричал, то ли понимал: из-за шума работающего вентилятора его будет трудно услышать, то ли от страха лишился голоса.

— Угости корефана, — прокричал Картавый.

Тот мотнул головой и поднял пузырек.

— Осторожнее, — предупредил Картавый. Косой влил сквозь стиснутые зубы Никодимыча порцию спирта, тот закашлял.

— Помногу не надо, — крикнул Картавый, — в легкие попадет. Давай еще!

Спирт еще раз булькнул, после нескольких вынужденных глотков Никодимыча затошнило.

— Подожди! — остановил напарника Картавый.

Никодимич судорожно сглатывал, изо рта шла слюна.

— Дай ему нюхнуть! — распоряжался Картавый. Косой поднес к носу зека пузырек, тот мотал головой: изо рта и носа ударила рвота. Картавый закинул Никодимычу наверх голову и зажал ему ладонью рот и нос. Зек изо всех сил вырывался, но его держали крепко. Рвота набивала тому носоглотку, он судорожно глотал ее, тут же корчась в новой рвоте. Вдруг он захрипел — блевотина пошла в легкие. Через минуту Никодимыч забился в судорогах и затих. Из его широко раскрытых глаз быстро уходила жизнь. Картавый убрал руку и с отвращением вытер ладонь о свою рубашку, затем, осторожно взяв пузырек со спиртом, обжал его ладонью покойника.

— Он что… того? — неспокойным голосом спросил Косой.

Картавый испытующе взглянул в его побледневшее лицо:

— Дорвался до бесплатного и захлебнулся в блевотине, это бывает.

— А, — понимающе протянул Косой, словно и не был участником происшедшего.

Картавый придал телу покойника положение спящего, поправил телогрейки — ничто не должно свидетельствовать о том, что здесь была схватка.