Стальные клыки зверя

— Я здесь, — крикнул ему Картавый, тот обернулся и тут же получил удар кулаком в солнышко, сгибая того пополам, и затем резко по шее ребром ладони. Блондин мешком свалился на тропу.

Вскоре его стали бояться, от него отбивались черенками и прикладами.

— Вот тебе привет от Жучки Матрениной, — услышал он, рудокоп бил по шее Джамбула черенком. Но не тут-то было. Видимо опытный боец, Джамбул пригнулся, пропуская черенок над собой, и привет не получился, он тут же ударил рудокопа, целя кулаком в челюсть, но тоже промахнулся. Картавый зацепил своей ногой его ногу и тот растянулся, рудокоп ударил черенком его по боку. Джамбул приподнялся на вытянутых руках, а затем застонав, вновь упал на твердую тропу, и явно ругаясь, что-то забормотал не по-русски.

Вдруг Картавый краем глаз заметил движение в его сторону, он выкинул вперед руки, встречая нападавшего, но тот толкнул его головой в грудь, он шатнулся назад, а сзади уже кто-то пригнулся, и Картавый полетел через его спину, больно ударившись затылком об землю, и на него навалились сразу двое. Он, пытаясь сбросить их, закрутился змеей, но держали его крепко. Вдруг он увидел рудокопа, который занес над головой черенок, удар пришелся по плечу одного из напавших, тот заорал от боли и, поднявшись, рванул в кусты, второго Картавый легко сбросил с себя сам и тот кинулся на другую сторону тропы. Он встал и тут же услышал.

— Золото! — кричал водитель. Неподалеку от него трещали кусты: кто-то бежал с поля боя. Он ломанулся вслед за беглецом. Бородатый мужик с рюкзаком на спине, пытался бежать в гору, но он устал, ноги передвигал не так быстро и тяжело дышал. Картавый легко его настиг.

— Надо было бы тебе под гору бежать. Не так бы устал, — пожалел он бородача. — Снимай рюкзак. Отдохни.

Тот медленно скинул с плеча ремень и положил рюкзак на землю.

— Нехорошо чужое брать… — Картавый не успел договорить.

Неожиданно резво мужик попытался ударить его кулаком. Картавый чуть отстранился, пропуская удар мимо, и тут же качнувшись вперед, ударил его прямо в бороду. Волосы удар не смягчили, тот мягко осел на опавшие иголки. Картавый приподнял рюкзак, он был тяжелый

— Рвануть с золотом! — мелькнула мысль, но сразу понял: уйти с золотом не сможет, его быстро догонят. — А жаль!

Он, держа рюкзак на весу, вернулся на поле боя. Шахтеры были здоровее, и смелее сектантов, которых уже окружили, к тому времени половина их уже сбежала. Кто-то крикнул:

— Ура!

— Ура! Ура! — подхватили все. После стресса драки все беспричинно смеялись и что-то кричали, радуясь, что все так удачно получилось. Остатки сектантов незаметно исчезли, их задерживать не собирались. Блондин сумел подняться, и нетвердо держась на ногах, побрел в сторону скита, на повороте обернулся и крикнул, глядя на Картавого:

— Концерт еще не закончен!

— На такие концерты в лаптях не ходят. — Отозвался Картавый.

На тропе лежать остался лишь Джамбул. Рудокоп подошел к нему и пнул его по боку:

— У, гад, собачник!

— Да, теперь что только не едят! — подхватил другой шахтер. — У нас один лягушек ел. Говорит, во всем мире едят.

— А у нас уже папортник на зиму засаливают, как капусту.

— А продавщицын брат ест пиявок! Сам видел, их у него полное корыто. Блевануть сразу потянуло.

— Дубина, он пиявки собирает, к нему за ними из города приезжают, такие бабки дают

— Давайте обратно, — Предложил водитель. Все гуськом потянулись вниз по тропе. Картавый шел последним:

— Пора сваливать отсюда. Отстегнет наверное жрец золотишка, интересно сколько? Хотя лучше деньгами. С золотом мороки, да и опасно.

— Эй! — услышал он, из-за кустов, его манил серьезный в кепке.

ГЛАВА 44

Егоров, укрывшись за завесой темноты, с интересом наблюдал за странным таинством. Ему не было жалко кошку. Хотя он и любил животных. Но ему это показалось не просто убийством, а частью ритуала и не таким жестоким. Вот если бы ее ударили кирпичем, или били бы ногами…

— Кто они? — есть кровавое жертвоприношение, есть возвеличивание человека — животного, его инстинктов, — вообще-то сейчас кого только нет!

Жрица скомандовала:

— Стасик давай!

Один из парней достал из пакета две бутылки вина, полиэтиленовые стаканы, расставил все на бетонном блоке, импровизированном столе, закуску в пластиковых тарелочках раздал участникам сборища. Женщина, выждав паузу, произнесла:

— Давайте поднимем бокалы за Него, за всесильного, и всего благого.

Все подняли стаканы.

— За него. Единственного, — и, дружно славя его, выпили. Егорову тоже захотелось выпить. И поесть.

Жрица, улыбаясь, сообщила:

— Позавчера Марине исполнилось, впрочем, сколько, неважно, давайте ее поздравим. Пожелаем ей здоровья, всех благ, исполнение всех ее сокровенных мечтаний, иллюзий, фантазий.

— Поздравляем, поздравляем, — с чувством, тихо и гармонично проскандировали голоса.

— За Марину! — все выпили.

— Стасик, ты, что нибудь для Марины приготовил?

Стасик, невысокий, худой парень с длинными, светлыми волосами, видимо придворный поэт, обратил свое лицо к Марине.

Твой стон губами бы поймал

Прижался б родниками вен

Я б ладони наполнял

Теплотой твоих колен.

— Отлично похвалила жрица.