Стальные посевы. Потерянный двор

– Он нас не слышит, – констатировал Ферроль.

– Да я уже понял, – огрызнулся Озанна.

– Постойте, – вмешался Бланш и сделал пару шагов вперед.

Ферроль вцепился в его рукав и шикнул:

– Куда собрался?

– Отпусти его, – грозно потребовал Озанна, вытащив меч на треть из ножен, а когда Ферроль повиновался, спросил: – Что ты там увидел?

– Какая странная вуаль… – Он потянулся к паутине. – Как мое покрывало в трущобах.

– О чем ты?

– И как старенький плащ моей матери. Как ткань шатра, где мы…

Пальцы Бланша подхватили паутину и стянули легко, совершенно не порвав. Она взлетела, как шелковый платок, и, подхваченная ветром, улетела ввысь, но растаяла в воздухе раньше, чем успела отдалиться туда, где чуда никто бы и не разглядел. И тогда воин очнулся и словно только что заметил пришельцев, которые возникли у него прямо под носом. Озанна шагнул к нему навстречу, чтобы разглядеть: высокий мужчина средних лет, черные волосы вьются вдоль плеч. На лице выделяется острый длинный нос и такой же длинный подбородок, кожа бледная, отчего черные брови смотрятся как два вороновых крыла, а грудь его скрывает кольчуга, что плетется до самых сапог. Тяжелый двуручный меч хотя и блестит, но выглядит старинным и непривычно огромным, подобно тем мечам, изображения которых Озанна встречал в часословах пятивековой давности.

– Господа, постойте! – попросил он растерянно.

– Мы стоим, – подтвердил Озанна.

– Да… невежливо с моей стороны не встретить вас приветствием. – Он волновался, а еще говорил с вульгарным староэскальским акцентом. – Верно, вас я ждал. Но тяготы ожидания оценить не смог, так справно поработала ткачиха. Вы сбросили пелену безвременья?

Он обратился к Бланшу, не оттого, что тот стоял к нему ближе всех, а по каким‑то причинам, известным только воину. Он оглядел Бланша с ног до головы и отметил знакомство легким наклоном головы.

– Я – сэр Гарлон, рыцарь и поэт Малахитового двора, назначенный в почетный караул над телом благословенного короля Эльфреда.

Бланш переглянулся с Озанной и Ферролем – они нашли того, кого искали. Конечно, чародей не мог не вмешаться:

– Сэр Гарлон! Я Руперт Ферроль, придворный чародей короля Эскалота, я послан народом фей, чтобы пробудить Великого Эльфреда…

– Эко ж, полетел! – усмехнулся Озанна, но мгновенно помрачнел. – Уймись, временщик, а то надорвешься. Сэр Гарлон, Руперт Ферроль здесь по своему желанию. А вот народом фей, кажется, послан все‑таки я. Перед вами Озанна, принц из Лейтинов, правящих Эскалотом, сквайр короля Горма.

– Как «короля»? – удивился Гарлон. – Неужто Горм вновь откололся от прочего Эскалота.

– Уж триста лет как, – ответил Озанна.

– Как скорбно узнавать, что Эльфредова империя распалась на маленькие королевства и труд его не сохранен потомками… Ох, триста лет, – сокрушался Гарлон.

Ферроль вновь обошел Озанну в прямом смысле слова, обогнув его так, чтобы тот его не схватил за шиворот.

– Сэр Гарлон! – воззвал Ферроль. – Я здесь как раз затем, чтобы вернуть Эскалоту былое величие!

– А, да? – громко удивился Озанна.

– Паяц горазд встревать, но я несу волю правящего короля Эскалота!

– Все так, сэр Гарлон, и подробностей вам лучше не знать. – Озанна почему‑то не мог сдержать язвительность, что так и сочилась из уст.

– Помолчи, изменник!

– Ты сейчас задохнешься от важности…

– Вы для чего пожаловали, господа? – вернул их внимание Гарлон. – Если решать свой спор, то я в вашем раздоре не приму сторону. Я имею предписание: в пещеру к королю войдет лишь один.

– Тогда иду я! – решился Ферроль и попытался проскочить.

Но Озанна ловко его скрутил, отчего тот осел на снег, кривясь от боли.

– Я тебе сказал успокоиться? – выплюнул принц, отбросив его руку, когда чародей уже изображал муки боли, а потом обратился к Гарлону: – Вам известно, кто и зачем должен войти к королю, который там покоится. Назовите все условия, а мы решим, кому из нас должно идти дальше.

Гарлон с уважением посмотрел на Озанну. Оценив его рассудительность, рыцарь решил, что стоит все рассказать путникам без загадок:

– В усыпальницу водвориться дозволено лишь одному человеку в моем сопровождении. Он должен быть достоин встречи с моим королем – ему приятнее блеска регалий порядочная человеческая натура. Но меж тем стоит помнить, что предписано тревожить владыку не для дружеской беседы, а для новых свершений во имя Эскалота, а потому человек этот должен сознавать, что вернется он с единым намерением и множеством мыслей, но все они пожалованы ему будут для государевых дел.

Озанна вскинул брови и встал руки в боки. Ему все это не нравилось, и он одним взглядом старался показать свое мнение Бланшу.

– Озанна, если не тебе… – начал уговоры Бланш.

Но снова влез Ферроль:

– То мне. Я снарядил поход, я был его идейным вдохновителем.

Принц закатил глаза и процедил:

– Экая у нас неурядица, сэр Гарлон: вот Руперту туда надо, аж ползти на карачках готов в пещеру, но человек он, конечно, последний. Я – тоже не образец благочестия, будьте уверены, но так уже пошло, что рекомендации имею пристойные. Однако мне в эту вашу усыпальницу совсем не хочется…