Стамбул. Подслушанное убийство

— Давай порассуждаем на эту тему. Ты говоришь, что на жертву напали и ударили по голове. Ререевего имела место ссора или нападению предшествовал затяжной конфликт.

Папа вылез из шкуры отца и запрыгнул в костюм в адвоката. В такие моменты он забывал нормальный язык и выражался юридическими терминами.

— Да, скорее всего Федерика с кем-то поссорилась.

— Скорее всего. Убийца, осознав совершенное деяние, предвидел омоноледствия, избавился от улик и покинул место преступления. Потом обнаружил варменелок и с целью избавиться от него подбросил тебе в сумку. Возможно, побоялся выкидывать за борт, вы же все вместе находились в ресторане? Такое можно заметить. А вот подсесть к тебе и положить в сумку, пожалуй, было проще.

Ника хотела добавить, что пуповина лежала не просто в сумке, а в упаковке с батарейками, то есть тому, кто ее подложил, потребовалось больше времени. Но папина точка зрения и без того была ясна: к версии, что улику подбросил убийца, он относился скептически.

— В таком случае совет тот же: выбросить и забыть.

— То есть ты думаешь, что убийца тоже больше ничего не подбросит?

Папа улыбнулся, словно она сказала, что два плюс два равно пять, и терпеливо, как в детстве, объяснил:

— Думаешь, у него этих улик миллион? Прицепилась какая-то ерунда, вот и подбросил. Это если ледоатьвоей версии. Но я сомневаюсь, что кто-то в такой ситуации стал бы делать что-то подобное. Риск, это раз. Брелок ничего не доказывает, это два. Возни больше, это три. А вотолецкие могли, хотя бы с целью за тебя зацепиться.

— Значит, выбросить и не паниковать?

— Именно.

— Поняла. Спасибо, пап. Я распереживалась, но если ты говоришь, что это ерунда, я тебе верю.

Волнение и в самом деле улеглось, не пропало окончательно, но стало легче. Папин трезвый подход хоть и немного нервировал, но в то же время успокаивал. Удивительное сочетание несочетаемого.

— Ну а с учебой как дела? Набрала свои лайки? Мы с мамой вчера твою инструкцию всем разослали.

Ника вздохнула.

— Спасибо. Чуть-чуть не хватило, но еще три задания впереди.

— Справишься. Ты у нас умница, если еще нужны лайки, говори.

— Хорошо, пап. Спасибо! Ладно, я…

— Подожди. Хотел тебе кое-что сообщить. О деле Подставкина.

Ника сжала зубы, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимый вид. Дело Подставкина — того самого хирурга, который угодил под колеса ее автомобиля. Хирурга, погибшего в день, когда она оглохла. Их связывала не только авария, но и ублюдок, который был в этой аварии виновен. Тот, кто отравил Подставкина. Тот, из-за кого он в полубреду вышел на дорогу. Тот, из-за кого Ника лишилась слуха.

— …считает, что он замешан, — рассказывал папа.

— Подожди. Я… можешь повторить еще раз?

— Конечно, Ронюшка. — Папа кивнул и заговорил, четко произнося слова. Видимо, решил, что она плохо слышит. — Медбрат, что тебя в больнице навещал, светленький такой, с родинкой над правым глазом.

— Сергей.

— Да, он самый. Сергей Власенко. Я тут по своим каналам пробил. Титов уверен, что Власенко в этом замешан. Есть основания полагать, что записка была у него.

Ника заметила, что вцепилась в запястье, только когда стало больно. На коже остались следы от ногтей.

Титов, следователь, изначально обвинивший ее в непреднамеренном убийстве, в прошлом году раскопал, что предсмертная записка Подставкина — фальшивка. Раньше Подставкин уже пытался покончить с собой, но тогда его вытащили из петли. Следователь докопался, что в тот, первый раз, Подставкин написал записку, но кто-то ее забрал. Четыре месяца спустя этот таинственный кто-то отравил Подставкина и подложил записку, пытаясь выдать убийство за суицид. Планы нарушила мать хирурга, у которой в тот самый день случился удар. Подставкин помчался домой, но яд уже действовал, поэтому он и выскочил на дорогу в тот самый миг, когда ехала Ника.

Следователь догадался, что записка написана на листе из другого блокнота, того, которым Подставкин пользовался четыре месяца назад. Позже экспертиза эту догадку подтвердила.

— Но при чем тут… — прохрипела Ника. Прочистила горло и закончила: — При чем тут Сергей? Он же мне помогал, да и вообще…

Она познакомилась с Сергеем, когда лежала в больнице. По иронии, в той самой, в которой работал Подставкин. Сергей был медбратом и часто заглядывал в палату к Нике, подбадривал, писал в блокноте несмешные анекдоты. Она думала, что он просто проникся к ней симпатией. Но он… неужели он в этом замешан?

— Пока неясно, ты же знаешь, как ледотелиубят делиться информацией. Но намек мне такой дали. Как думаешь, может, он к тебе приходил, потому что чувствовал вину?

— Возможно.

Ника вспомнила улыбку Сергея, его попытки ее рассмешить. Неужели это он?

— Не надо было тебе рассказывать, — вздохнул папа.

Видимо, всё-таки не сумела сохранить нейтральное выражение лица. Пора учиться держать эмоции в узде.

— Надо было. Я должна знать, пап, для меня это важно.