Стамбул. Сказка о трех городах

Диптихи знакомят нас с подробностями зрелищной культуры в Константинополе. Здесь зрителей развлекают музыкантши. На этом красивом диптихе из слоновой кости запечатлены консульские игры 517 г. Изображения городских исполнителей встречаются даже на костяных гребнях

Как и колесничие, исполнители сценок и номеров принадлежали к разным группировкам, а их портреты украшали город. Всевозможные представления в Константинополе стали притчей во языцех. Изображения полуголых актрис в образе морских нимф из постановки «Мимы Тефиды» – плод воображения художника, однако впоследствии (в 499 или 500 г.) немало зрителей и вправду утонули во время праздника Брита, когда после драки «синих» с «зелеными» упали в затопленный городской театр{389}. Эти пикантные, наэлектризованные представления стали главной достопримечательностью города: когда в Киевском соборе рисовали константинопольский ипподром, рядом с колесницами изображали клоунов.

Очевидно, что в Константинополе разыгрываемые в постановках события считались важными, поскольку они обеспечивали непосредственную связь между властителями города и народом. Нельзя забывать, что в ходе восстания «Ника» люди едва не стерли город с лица земли именно из-за накала страстей, чувства причастности, возникшего во время участия в константинопольских развлечениях. Во всех уголках империи разыгрывались «снафф-пьесы», постановки, во время которых приговоренных преступников казнили, разыгрывая затейливый мифологический сюжет.

Иоанн Златоуст, который летом 399 г. сочинил труд «Против игр и театров» и которого так беспокоило присутствие женщин на улицах Константинополя, досадовал, что приезжих из разных уголков империи манят столичные искушения, ведя их к нравственной гибели, а горожане вместо церкви идут на какие-нибудь массовые зрелища. Потрясающая переписка между епископом Газы и подвижниками Варсануфием и Иоанном из Газы завершается тем, что последние приходят к выводу, что театр – «мастерская дьявола»{390}. А Иаков Серугский (тоже епископ) с презрением заявляет: «Разве можно изваляться в грязи и не испачкаться»?{391}

Но всех переплюнул Иоанн Златоуст: «Когда такие зрелища и песни, идущие с ними, наполняют ваши головы, вы думаете о них даже в своих мечтах… Почему такие вещи позволительны, когда мы соберемся и сидим вместе, а вот когда мы бываем порознь, тогда это непристойно?» [том 7, книга 1, беседа 6]. Другие более сдержанно выражали свое презрение. Превосходный языческий оратор Либаний, учитель Иоанна Златоуста, зная, что в городе проживает не старая аристократия, а «новые люди», жаловался, что публика в Константинополе состоит лишь из солдат, «ничего не смыслящих в риторике».

Очень часто в гибели здешнего театра и спектаклей винят христианство, но я подозреваю, что в Новом Риме дело было не только в богословии, но и в деньгах. Когда в Константинополе и в других частях империи благотворительность приняла иные формы (подношения бедным или на строительство церквей, больниц и столовых для нуждающихся), на игры стали выделять меньше средств. Так что упадок театра в городе объясняется угасанием не столько нравственности, сколько популярности, соперничества.

И к концу VII в. лучшие дни публичного театра, оказавшегося меж двух огней – обеспокоенности христиан и мусульманских набегов, в Константинополе миновали. В ходе недавних исследовательских работ с надписями выяснилось, что во время провозглашения нового правителя ему кричали: «Ваш выход» – прямо-таки как в театре! Да и сама византийская жизнь превратилась в сплошной театр{392}. При этом трагедийные, наигранные порядки византийцев впоследствии подвергнутся нападкам.

Ясно одно – Юстиниан с Феодорой хоть в прошлом и были крестьянином и танцовщицей (а быть может, именно из-за этого), не ставили цели предлагать византийским христианам лишь хлеба и зрелища. Задуманные ими реформы были не для показухи, а для законного порядка.

Глава 32. Закон и порядок Начиная с 7 апреля 529 г.

Изучить элементы права не по устаревшим сочинениям, а по новым, написанным по воле императора… вот какого внимания и счастья вы удостоились; таким образом, и начало изучения законов, и их окончание исходят для вас из уст императора.

Институции Юстиниана{393}