Стамбул. Сказка о трех городах

Янычары поддерживали безопасность, спокойный ход жизни и достойную страниц истории помпезность Османской империи. Приезжавшие в Стамбул путешественники с выпученными глазами нередко описывали эту картину: янычары толпой проходят по городу, в лентах, сапогах, со страусиными перьями, развевающимися над высокими конусообразными шапками. К концу XVII в. в Эндеруне, школе-пансионе во дворце Топкапы с программой для «талантливых и одаренных», обучали не только христиан, но и тех мусульман-новобранцев или добровольцев (что приходили на освободившиеся в результате гибели многих места), кого считали особо сметливыми.

Янычары не только служили султану – они были сами себе хозяева. В 1604 г. жители Галаты пожаловались, что янычары похищают купцов. А когда в Стамбуле произошло восстание, волнения, словно пожар, распространились по районам, где жили янычары. Мятежи вспыхивали в 1622, 1632, 1648, 1651, 1655 и 1656 гг. Янычар (которых в случае обвинения в каких-то правонарушениях судили не в общем суде, а их же начальство) все чаще награждали нелестными прозвищами: «бандой разбойников», «насильниками» или «лихоимцами».

Однако обычно у янычар имелось официальное разрешение на кровопролитие. Перед дворцом Топкапы стоял Ибрет Ташлары – «Позорный камень», где выставляли головы не угодивших султану. А янычары были палачами – рубить головы входило в их обязанности. Бывало, людей оставляли на кольях на стенах крепости Едикюле, где они медленно умирали. В 1605 г. именно янычары разбили орган, который Томас Даллам бережно доставил из Англии, – этот инструмент они сочли недостойным стоять в священных для правоверных залах дворца Топкапы.

Помимо всех их гражданских и церемониальных функций перед янычарами стояла первостепенная задача – воплотить мечты османов о власти надо всем миром. Ко второй половине XVII в. Османская империя достигла своих максимальных размеров. Но османам этого было мало. В июле 1683 г. 12 000 янычар полным ходом устремились в Вену.

Глава 62. Большая осада Вены 1683 г. (1094–1095 гг. по исламскому календарю)

…Я стану над тобой Владыкой, буду преследовать тебя с Востока на Запад, я раскину свое царство до края Земли… Я решил без промедления погубить и тебя, и твой народ, мне угодно захватить Германскую империю и оставить в этой империи память о своем мече – чтобы все видели его. Мне доставит большое удовольствие всенародно водворить свою религию и изгнать вашего распятого бога – я не боюсь ни его гнева, ни того, что он придет вам на помощь вызволить вас их моих рук. Мне угодно поставить всех ваших святых отцов к сохе, а груди ваших матушек будут сосать собаки и другие твари.

Мехмед IV, объявление войны императору Леопольду{784}

«Veni, vidi, Deus vicit».

Ян Собеский, письмо папе Иннокентию XI{785}

Стены Вены не оправдывают ожиданий. Между офисом турагента и почтой едва можно различить один низенький фрагмент{786}. Взглянуть на большую часть стен, сохранившихся с эпохи Средневековья и раннего Нового времени, можно лишь во время работ по ремонту городских канализационных труб или прокладки оптоволоконного кабеля.

А вот находка, обнаруженная в начале 2015 г. в подвале соседнего городка Тульн-на-Дунае, рисует гораздо более яркие образы. Когда в 2006 г. здесь расчистили площадку под строительство нового торгового центра, нашлось кое-что неожиданное. На глубине около 90 см ниже уровня улиц был найден целый скелет верблюда – и не просто какой-то древний экземпляр, а гибрид бактриана и дромадера, первый полный скелет верблюда, обнаруженный в Европе. Он был погребен под бытовым мусором: тарелками, перьями, кувшинами. По расчетам археологов, это хорошо сохранившееся и довольно впечатляющее животное умерло где-то после осады Вены османами в 1683 г.

Так какая же история связана с этим верблюдом? Судя по костям, этот верблюд не был вьючным животным, а участвовал в бою. Может, он убежал из османского лагеря или с поля боя? А может, его захватили местные жители? Достоверно одно – это животное похоронено достойно. Голова запрокинута, кости не повреждены, а значит, верблюд не был зарезан отступавшими османами или голодными венцами, а дожил до своего естественного конца, словно некая диковина или необычайнейший трофей.