Стамбульский бастард

Ей вдруг стало так неуютно и одиноко, она была словно маленькая былинка, совсем одна в этой чужой стране.

– Моя бабушка родом из Стамбула, – показала она пальцем на Петит-Ma, словно для наглядности ей была нужна старушка.

– Спроси, какая у них фамилия, – велела бабушка Гульсум и толкнула локтем Асию с таким видом, словно у нее в подвале был заперт секретный архив, в котором аккуратно хранились сведения об истории всех стамбульских семей, прошлых, настоящих и будущих.

– Чахмахчян, – ответила Армануш, когда ей перевели вопрос. – Вы можете называть меня Эми, но мое полное имя Армануш Чахмахчян.

Тетушка Зелиха посветлела лицом и одобрительно воскликнула:

– О, мне всегда казалось, что это очень интересно! Турки добавляют абсолютно к любому слову суффикс «чи», так получаются названия профессий. Вот возьмем нашу фамилию, Казан-чи. Армяне, я вижу, делают то же самое. Чакмак… Чакмакчи… Чакмакчи-ян.

– Да, вот еще одно сходство, – улыбнулась Армануш.

Ей сразу понравилась тетушка Зелиха, было в ней что-то такое. То, как она себя подавала, это броское кольцо в носу, суперкороткая юбка, то, как она красилась. Или дело было в том, как она смотрела? Ее взгляд сразу внушал доверие, было ясно, что она способна понять и не осудить.

– Смотрите, у меня есть адрес. – Армануш вытащила из кармана листок. – В этом доме родилась моя бабушка Шушан. Если вы объясните, как пройти, я бы как-нибудь сходила туда.

Пока Зелиха разбирала написанный на бумажке адрес, Асия заметила, что тетушка Фериде чем-то обеспокоена. Время от времени она бросала полные ужаса взгляды на балконную дверь. Казалось, она была в каком-то паническом возбуждении, словно внезапно попала в опасное положение и не знает, куда бежать.

Асия наклонилась и, перегнувшись через дымящееся блюдо с пилавом, прошептала своей чокнутой тетушке:

– Эй, ты чего?

Тетушка Фериде тоже наклонилась и перегнулась через дымящееся блюдо с пилавом. Безумно сверкая зелеными глазами, она прошептала:

– Я слышала, что армяне возвращаются в свои старые дома и выкапывают сундуки, которые их предки закопали, перед тем как бежать. – Она прищурилась и продолжила тоном выше: – Золото и драгоценные камни!

У нее аж дух перехватило, она умолкла, словно ей надо было подумать, и потом, очевидно полюбовно договорившись с собой, повторила:

– Золото и драгоценные камни!

Асия не сразу поняла, о чем вообще говорит тетка.

– Ясно, что я хочу сказать? Девочка приехала сюда, чтобы найти сундук с сокровищами, – восторженно шепнула тетушка Фериде.

Она уже изучала содержимое воображаемого сундука и, предвкушая приключения, вся сияла, словно в отблесках рубинов.

– Черт возьми, ты права! – воскликнула Асия. – Я разве не рассказывала? Она спустилась по трапу самолета с лопатой в руке, а вместо чемодана тащила тележку.

– Заткнись! – обиделась Фериде, сложила руки на груди и откинулась на спинку стула.

Между тем Зелиха, убедившись, что американка прибыла не просто так, спросила:

– То есть ты здесь, чтобы найти бабушкин дом. А почему она уехала?

Армануш и ждала этого вопроса, и колебалась с ответом. Не поспешила ли она? Какую часть истории можно им открыть? Если не сейчас, то когда?

Она сделала глоток чая и проговорила подавленным безжизненным голосом:

– Их заставили уехать. – Но стоило это сказать, и слабость как рукой сняло. Армануш гордо подняла голову и продолжила: – Отец бабушки, Ованес Стамбулян, был известным поэтом и писателем, очень уважаемым человеком.

– Что она говорит? – Фериде слегка толкнула Асию, так как поняла только половину предложения и хотела знать остальное.

– Сказала, что ее семья была известна в Стамбуле.

– Я же права, она за золотом приехала, – шепнула тетушка по-турецки.

Асия закатила глаза, но не так саркастически, как хотела, поскольку ее внимание было поглощено речью гостьи.

– Мне рассказывали, что он был литератор, который больше всего на свете любил читать и размышлять. Бабушка говорит, я на него похожа, я тоже очень люблю книги, – добавила Армануш со смущенной улыбкой.

Некоторые слушатели улыбнулись в ответ, а дослушав перевод, улыбнулись все.

– Но, к несчастью, его внесли в список, – робко пояснила Армануш.

– Какой список? – поинтересовалась тетушка Севрие.

– Список армянских деятелей культуры, которые подлежали уничтожению. Политики, поэты, писатели, священники… Всего двести тридцать четыре человека.

– Но почему? – спросила тетушка Бану.

Армануш, проигнорировав вопрос, продолжила: