Стамбульский ребус

«Султан распахнул руки навстречу Богу. Справа — Гавриил, слева — Михаил, в центре — младенец Иисус на руках у матери. Свет лился с небес и нашептывал ему на ухо одну из самых древних историй в мире…»

А вот, наконец, зодчий Синан и султан Сулейман: «Великая столица Сулеймана — город зодчего Синана».

«Синан смотрел на обитель Всевышнего. На главный купол, который, казалось, парил в небе. На небольшие купола, которые выстроились вокруг главного купола подобно планетам вокруг Солнца. На четыре минарета, тянувшиеся в бесконечную синеву…»

Но зачем Йекта это писал? В перерывах между убийствами сочинял оды Стамбулу? Сгорая от любопытства, я взглянул на следующую страницу. Мне не терпелось узнать, какого правителя они выбрали для седьмой жертвы. Но в заголовке не было никакого имени. Только две строчки: «Стамбул — город разбитых надежд».

«Мы смотрели на город: Невзат, Демир и я. Наша лодка терялась в тумане, нависшем над морем и пеленой окутавшем Стамбул. Сквозь пелену виднелись лишь минареты мечети Султанахмет, купол собора Святой Софии да башни дворищ. Топкапы. Казалось, будто город никогда не знавал ни разрушений, ни грязи, ни людского бесчестья. Все, что могло нарушить безупречную картину, природа укрыла белоснежным туманом. Это было словно мимолетное видение в предрассветный час. Словно чудесное облако, сказочный образ. Город, построенный только вчера. В самом начале. Юный, прекрасный, полный надежд город…»

Йекта писал о нас. Он рассказывал о нашем городе сквозь призму наших чувств, смотрел на него нашими глазами.

Я собирался прочитать до конца, как вдруг под стопкой листов заметил деревянный ящичек.

Он был достаточно большой — в него как раз поместились бы листы стандартного размера. На крышке виднелась красная надпись «Хаджы Бекир», чуть ниже — круглый логотип знаменитой кондитерской. Внутри я обнаружил монеты, украденные из дома Недждета Денизэля. Здесь были монеты времен Римской империи, Византии, Османов; монеты, отчеканенные в первые годы Турецкой Республики. Выполнены они были из самых разных материалов: золотые, серебряные, медные и железные. Что ж, вот и монеты нашлись. Осталось лишь понять, где мои друзья оставят тело Адема Йездана.

Я поднялся со стула и подошел к книжным полкам, сам не зная, что надеюсь найти. Вдруг внимание мое привлекла книга, лежавшая на третьей полке. Она показалась мне знакомой, и я взял ее. Эту книгу мы видели в доме у Лейлы Баркын: альбом, посвященный монетам. Я принялся бегло просматривать глянцевые страницы и почти сразу нашел монету, которую обнаружили в руке Недждета. На лицевой стороне — Геката, богиня Луны, а на оборотной — полумесяц со звездой и надпись «Византий». Важнее всего было то, что рядом с монетой стояла отметка красной ручкой.

Если они отметили и остальные монеты, тогда я смогу узнать, какая из них предназначалась Адему Йездану.

Я взволнованно пролистывал страницу за страницей. Вот монета времен Константина — она тоже помечена. Феодосий II, Юстиниан, Мехмед II Завоеватель, Сулейман… Не удержавшись, я остановился — хотел прочитать, что означают непонятные слова на монете времен Сулеймана. «Аверс: «Помощью Аллаха одаренный на море и на суше, величием полнящийся». Реверс. «Султан Сулейман, сын султана Селима. Да восславится победа его. Отчеканено в Константинийе»».

Я продолжил листать книгу и наконец нашел то, что искал: монета номиналом в один куруш, выпущенная уже в республиканский период. Напротив — красная отметка. На лицевой стороне — звезда внутри полумесяца; над звездой — надпись «Турецкая»; внизу, вдоль полумесяца, — «Республика». На оборотной стороне — венок из листьев, обрамляющий единицу, и чуть ниже — слово «Куруш». В самом низу — дата выпуска: 1935.