Стамбульский ребус

Итак, мы дошли до современной Турции. Значит, Адем Йездан — последняя жертва. Что ж, это имело смысл — оставить под конец того, кто больше всех был виноват в смерти Хандан и Умута. Вот только я все еще не знал, что за место они выбрали для него. Снова посмотрел на монету. Искомый ответ наверняка где-то здесь. Раз монета чеканилась в республиканский период, значит, у памятника именно этого времени мои друзья и собирались оставить последнюю жертву.

Я снова погрузился в раздумья. Руки Хакана Ямалы, шестого убитого, указывали в сторону Эминёню. Однако, насколько мне известно, там нет никакого особо важного исторического объекта, построенного после 1923 года. Или, может, я просто о нем не знаю? Но ведь и на карте этот район не отмечен. Может ли такой памятник оказаться там, где ранее убийцы оставили других жертв? В этом случае они не стали бы отмечать его еще раз. Я подошел к карте. Сарайбурну, площадь Чемберлиташ, Золотые ворота, собор Святой Софии, мечеть Фатих, дворец Топкапы, мечеть Сулеймание — вот они, семь исторических точек. Но в какой из них имелось достопримечательное здание — или, может, монумент, — возведенное уже после провозглашения республики? Нет, мне одному эта задачка не по зубам. Я решил позвонить Лейле Баркын.

Памятуя о том, как беспардонно я прервал наш разговор полчаса назад, можно было предположить, что она обиделась на меня. Но когда она ответила, в голосе ее слышалось лишь любопытство:

— Алло, Невзат-бей?

Я почувствовал неловкость.

— Прошу прощения за беспокойство, Лейла-ханым. Мне снова требуется ваша помощь по одному важному вопросу… — произнес я смущенно.

— Конечно-конечно, рассказывайте, что случилось.

— Исторические объекты, у которых оставили предыдущие жертвы…

— Да-да, продолжайте.

Волнение в ее голосе нарастало.

— Как вы знаете, это Сарайбурну, площадь Чемберлиташ, Золотые ворота, собор Святой Софии, мечеть Фатих, дворец Топкапы и мечеть Сулеймание. Скажите, в каком из этих мест — или, может, неподалеку от них — есть мечеть или исторически значимое здание, памятник… что-то, построенное в республиканский период?

В другое время Лейла засыпала бы меня градом вопросов, но, должно быть, она почувствовала, что в этот раз дело чрезвычайно важное, и мгновенно включилась:

— Мы говорим о семи разных районах, причем достаточно крупных районах. Нужно немного подумать.

Я решил сузить круг возможных вариантов:

— Спрошу по-другому: есть ли подобное место в Эминёню? Например, мечеть Валиде-султан?

— Что вы! Мечеть Валиде-султан построена в османский период. Ее возведение началось в тысяча пятьсот девяносто седьмом году и было одним из самых долгих. Насколько я помню, работы завершились только в тысяча шестьсот шестьдесят четвертом году.

— А вокзал Сиркеджи? Когда он был построен?

— Тоже в османскую эпоху, в тысяча восемьсот девяностом году, прусским архитектором Яхмундом.

— А главное почтовое отделение?

— И оно тоже построено при Османах, по-моему, в тысяча девятьсот девятом году, по проекту Ведата Тека. В районе Сиркеджи есть еще одно здание его авторства — Лиман-хан, некогда один из центров торговой жизни города. Но и оно появилось до провозглашения республики. Эх, а самое скверное — больше никакие варианты мне в голову не приходят. Вот если бы речь шла о районе Сарайбурну, а не Эминёню, я бы подумала про памятник Ататюрку. Я ведь уже упоминала, что это был первый монумент, воздвигнутый в его честь. Статую изготовил австрийский скульптор Генрих Криппель. Если не ошибаюсь, установлена она была в тысяча девятьсот двадцать шестом году…

Лейла продолжала рассказывать, а перед моим мысленным взором предстал тот самый памятник Ататюрку, возле которого обнаружили тело ее бывшего мужа, Недждета Денизэля. Одетый в штатское, Ататюрк стоит, положив руку на пояс, и задумчиво смотрит на синее море… Внезапно картинка сложилась: они закончат там, где начали. Да, мои друзья собирались оставить свою последнюю жертву там же, где и первую.

— Большое спасибо, Лейла-ханым, — прервал я ее на полуслове. — Вы мне очень помогли.

— Что? Но разве я что-то сказала?

— Вы натолкнули меня на мысль. И сейчас мне нужно поговорить еще с одним свидетелем. Всего доброго, — я снова резко закончил наш разговор.

Повесив трубку, я направился к двери. Да, все тайное наконец стало явным, тьма неизвестности рассеялась. Теперь я знал, что делать. Надо как можно скорее сообщить обо всем дежурным командам и отправить людей в Сарайбурну. На этот раз убийцам никуда от нас не деться.

Убийцы? С фотографии, висевшей у зеркала, на меня смотрела Хандан. В ее усталых глазах застыло глубокое недоумение.

— Убийцы? Что же ты делаешь, Невзат? Они ведь твои друзья.

Я не знал, что ей ответить, мне оставалось лишь отвести взгляд. Быстро щелкнув выключателем, я выскочил из комнаты.

Но в прихожей мне преградила путь фотография маленького Умута: он с улыбкой глядел на меня со стены.

— Что ты делаешь, дядя Невзат? Ты ведь не отправишь папу в тюрьму, правда?