Стандартное отклонение

Как там говорят? Если любишь — отпусти.

Вот и мне приходится второй раз за это утро разжимать объятия — сначала ментальные, теперь физические.

— Предательница, — обиженно высказываю я кошке, до сих пор пытаясь делать вид, что ничего не произошло.

Наверное, у меня получается. По крайней мере, хочется в это верить.

В конце концов, на этот раз я уже не лежу на диване, как убитый, а сижу на нём же. Бодренько так сижу, хватает сил даже руками изредка шевелить и громко обречённо вздыхать.

Сейчас как соберусь с силами, как встану!

К слову, несколько настойчивых ударов в дверь действительно говорят о том, что мне придётся встать. И если это Макс всполошился и приехал снова меня опекать, то мне нужно быть чертовски убедительным в наигранном веселье, чтобы прогнать его домой.

— Сюрприз! — восклицает стоящая на пороге Наташа и кровожадно ухмыляется. Потом бесцеремонно пихает мне в руки пакет из магазина, в котором, судя по шелесту, лежит не одна пачка чипсов, заходит в квартиру и даже закрывает за собой дверь.

Не представляю, какое у меня выражение лица в этот момент, но в мыслях абсолютная пустота с завываниями ветра и изредка прокатывающимся перекати-полем вопроса, что она здесь делает.

— Что, Иванов, рано ты обрадовался, — хмыкает она, — я ещё не успела как следует испортить тебе жизнь. А бабушка всегда говорила, что нужно сначала закончить одно дело, и только потом браться за следующее.

Я растерянно наблюдаю за тем, как она раздевается, моет руки и плюхается на тот самый диван в гостиной. Хожу за ней по пятам с пакетом в руках и только хлопаю глазами, вообще ничего не понимая, а Крольчоночек и не думает объясняться.

— Так, не мельтеши перед глазами! Садись, будем новый сериал смотреть. Он без Криса Эванса, — заверяет она и, взглянув на меня, закатывает глаза. Путём нехитрых вычислений понимаю, что реакция эта на мою неконтролируемо широкую придурковатую улыбку.

Ничего не могу с собой поделать и продолжаю улыбаться, пока суетливо бегаю на кухню, принося стаканы и сок, мисочку для её чипсов, и когда по инерции пытаюсь подоткнуть ей под спину подушечку, получаю убийственный взгляд.

— Ой, — только развожу руками, показывая, мол, бес попутал.

Вот он, бесёнок, раскинулся на моём диване так, что мне снова придётся демонстрировать чудеса акробатики и выносливости, чтобы сначала занять оставленное мизерное место под её длинными ногами, а потом на протяжении всего фильма придерживать, чтобы не свалилась с меня.

Это я ни в коем случае не жалуюсь. Скорее пытаюсь похвастаться, что ближайший час мои ладони не покинут её попу без веской причины.

На самом деле мне хочется её всю стиснуть и воскликнуть «Ты пришла!», но что-то мне подсказывает, что стоит сначала морально подготовиться отхватить свою порцию пиздюлей за то, что я ушёл.

— Тут снимается Киллиан Мёрфи. Он тебе точно понравится, — тем временем говорит Наташа, щёлкая кнопками на пульте. Потом смотрит на меня и с ехидцей добавляет: — Не в том смысле! Хотя может и в том. Кто тебя поймёт, извращенца!

Я согласно киваю: да-да, кто меня ещё поймёт. Потом безропотно терплю несколько щипков за ногу, которые смягчает плотная джинсовая ткань. Потом утыкаюсь носом ей в шею и получаю удар локтем в бок.

Ох, кто-то очень зол. Удивительно даже, что в её пакете не лежала плётка — от Крольчоночка и не такое можно ожидать.

Главное — не шутить про БДСМ. Не сейчас. Не в ближайший месяц. Потому что все самые лучшие идеи по своему моральному истязанию я прежде по глупости подкидывал ей сам. Не хватало подкинуть ещё и идеи для истязания физического.

— И вообще, я считаю, что нам нужно сменить тип отношений! — уверенно заявляет она, и я снова быстро согласно киваю головой, и только потом, сквозь слой расплавленного ванильного зефира в своих мозгах понимаю смысл сказанного.

Я не буду шутить про БДСМ, я не буду.

— На «раб-хозяин»? — вырывается из меня по инерции.

Блять!

Язык мой — враг мой. А ей — друг. Не зря же их связывает несколько лет тесного общения.

По мере того, как загораются огнём предвкушения её зелёные глаза, я утешаю себя тем же самым, что повторял последние несколько часов: иногда ради счастья любимого человека приходится делать то, что принесёт тебе боль.

Чуть позже у меня будет время подумать обо всём произошедшем, сделать выводы о том, что самый тупенький в нашей паре всё же я, и горько пожалеть о своих действиях в это злополучное утро. И не только о своём поспешном и необдуманном уходе.

Когда вечером я повезу в ремонт разбитый ноутбук, слетевший с перевёрнутого нами журнального столика.

Комментарий к В-восьмых, послушайте, как всё было на самом деле.

Это всё, но не всё!

В понедельник будет ещё одна глава, которую я хотела выложить потом бонусом, но она как-то взяла и начала сразу писаться, так что станет эпилогом этой истории.