Станция «Гермес»

      — Кажется, я вас припоминаю… — Парень-аквалангист смотрел на него в упор светлыми выпуклыми глазами. — Вы же тот самый утопленник?

      Голос его звучал в общем доброжелательно, но в зрачках клубился холодок, который замечается у людей, наделенных правом причинять неприятности.

      Антон окончательно разозлился.

      — А вы — тот самый крымский ученый?

      — Ну, разве что в очень широком смысле…

      Антон собирался ответить резкостью, но сдержался. Все-таки трудно орать на того, кто в одно прекрасное утро спас тебе жизнь.

      Трудно забыть тот миг отчаяния, который он испытал, беспомощно болтаясь на глубине омута. Полыхающий в легких огонь, сердце стискивает мучительное ожидание смерти — и желанный глоток воздуха, молочная дымка над утренней рекой…

      — Тогда… кто вы такие? Эти самые… хранители? — сердито спросил он. — Секретная служба, что ли? — Краем глаза он глянул в сторону девушек, которые были поглощены тем, что выкладывали из сумок ядовито-желтые баллоны и шланги с загубниками. — У вас имена вообще есть?

      Парень неожиданно ему подмигнул.

      — Есть, конечно. И имена, и даже звания. Но прошу — зовите нас, как вам угодно. Если вам вдруг захочется считать нас шпионами, хранителями или скажем, координаторами сверхразума, я не стану возражать.

      — Шпионы из вас, прямо скажем, не очень. — Он не мог удержаться, чтобы не съязвить. — А легенда с крымским институтом вообще никуда не годится.

      — Неужели? — парень иронически приподнял бровь.

      — Вы же бледные, как черви, словно сто лет моря не видели. Не крымчане, точно. Прежде чем сюда соваться, изучили бы местную обстановку. Вас тут чуть ли не за иностранцев принимают…

      — Кое-что мы действительно упустили, — беззаботно сказал тот. — Получается, вашу бдительность нам усыпить не удалось?

      — Я бы догадался раньше, но мне в голову не могло прийти, что Надежда… — он замешкался, подыскивая подходящее слово, — …одна из ваших. Теперь понятно, зачем она потащила меня в пещеры. Чтобы проникнуть на станцию, вы искали вход в подземный грот. Но отчего-то не справились…

      — Мы столкнулись с определенными трудностями, — согласился парень. — Из-за мусора и донных отложений обнаружить подводную пещеру долго не удавалось. По этой причине наш агент получил задание найти вход со стороны подземелья и установить сигнальный знак.

      — Припоминаю, это был такой оранжевый шар… — Антон тяжело вздохнул. — А я все гадал, что это такое. Но разве Надежда не могла справиться с заданием сама? Зачем нужен был я? Для подстраховки?

      Ухмыльнувшись, парень пожал плечами.

      — Думаю, просто опасалась оставлять вас одного без присмотра. Еще натворите что-нибудь. Вы же непредсказуемый. Взять хоть это…

      Он неодобрительно окинул взглядом царящий в зале разгром.

      — Пробрались на засекреченный объект, устроили тут Мамаево побоище…

      — Меня в ваши дела не впутывайте, — угрюмо сказал Антон. — Я тут ни при чем. Я вообще в гробу лежал.

      — Кто бы это ни был, он явно перестарался… — Парень нагнулся над телом Велесова-старшего и притронулся к шее. — Пульс имеется. — Он скользнул испытующим взглядом по Феликсу, который все сидел на полу, таращась на них круглыми от ужаса глазами. — Жив? Отлично.

      Выпрямившись, он задумчиво произнес:

      — Выходит, всего один труп и двое пострадавших. Ну, потери не настолько катастрофические…

      Он повернулся к своей спутнице.

      — Сколько у нас времени?

      — Пятьдесят шесть минут до первого цикла, — ответила та.

      — Хорошо. — Парень нахмурился и подошел вплотную к саркофагу. Пальцы его уверенно забегали по серебряным рычагам. Щелчок — и в куполе вспыхнул свет. Раздалось гудение и по трубам пробежала дрожь. Аппарат ожил.

      — Что вам нужно? — скрипуче сказал надменный, полный презрения голос. — Чем обязаны столь редкому визиту?

      Девушка сделала шаг к саркофагу.

      — Мы не уполномочены отвечать на вопросы, — мягко сказала она. — Но у нас с вами долгая история. Вы один из старейших хранителей, и мы высоко ценим ваш труд. Для вас мы готовы сделать исключение…

      — Спасибо и на том! — язвительно перебил ее голос. — Щедро же вы благодарите того, кто с риском для жизни хранил ваш материал сто с лишним лет!..

      — К сожалению, — с нажимом произнесла девушка, — вы совершили серьезный проступок. Нарушен первый и основной пункт договора. Последствия этого нарушения представляются нам необратимыми. Как обычная мера предосторожности, договор подлежит аннуляции. Согласно регламенту, станция будет законсервирована и обесточена в течение часа.

      Странно было слышать эти сухие, словно взятые с какой-нибудь методички слова, несущие совершенно загадочный смысл, да еще произнесенные нежным, как перезвон колокольчиков, голосом.

      — Нонсенс! — зловеще прозвучало из рупора. — Что за чепуха… Нарушение хранения! Вы тайком проникли в храм науки и вдобавок смеете мне угрожать! К вашему сведению, у меня еще остались связи… Для начала, я обжалую все пункты обвинения в течение двадцати четырех часов, как предусмотрено договором!

      Парень нетерпеливо пошевелился.