Станция «Гермес»

– Тебе и это известно… О, это была тонкая игра! Признаюсь, Гермес почти вычислил меня. Ведь рапорты филеров сходились на моей персоне. Я, любезные мои, тайно служу по сыскной части многие лета. Отправить графа на каторгу было моей заветной мечтой… но увы! Велесов был хитер, и связи у него были невиданные. Я честно докладывал на него в отдел, но у него же в правительстве куплены все, вплоть до мышей! Никто не посмел его тронуть! Не помогли ни рапорты, ни моя честная беспорочная служба, кхе-кхе… И если бы не внезапная смерть, мне пожалуй, и вправду пришлось бы его…

– Послушайте, – нетерпеливо вмешался парень. – В другое время я бы ознакомился со всеми тайнами мадридского двора, но сейчас времени у нас нет. К тому же подковерные интриги значения для нас не имеют. С точки зрения тех интересов, которые я здесь представляю, абсолютно все равно, кто именно лежит в саркофаге – граф Велесов, его камердинер или даже Лев Толстой…

– Осталось четыре минуты, – сообщила зеленоглазая девушка.

– …поэтому через четыре минуты станция будет закрыта, – заключил парень. – Больше мне сказать нечего.

Все посмотрели на саркофаг.

– Ну что ж, – ровно произнес голос. – Вы, очевидно, не оставляете мне выбора.

Антон с удивлением увидел, что крышка саркофага дрогнула. Взвизгнули петли, которые не приходили в движение много лет, и между крышкой и стенкой образовалась щель. Оттуда вырвались и заклубились мириады черных мошек. Затрещали шланги, пиявками присосавшиеся к стеклянному куполу. Сантиметр за сантиметром, крышка ползла вверх, удерживаемая блестящим суставчатым механизмом.

Когда стеклянный колпак открылся до предела, из гроба медленно восстала фигура. Пятнистый череп качался, прозрачный шлем съехал на ухо, болтались оборванные провода. Мраморно-бледная без единой кровинки плоть складками свисала на распухший живот. Пораженные, присутствующие не сводили глаз с изможденного лица.

Очевидно, что этот подъем дался двухсотлетнему человеку с непомерным трудом. Упираясь в борт саркофага желтыми костлявыми ладонями, старец дрожал всем телом, а янтарные пятна энергеля переливались на морщинистой слоновьей коже. Сухие губы его разомкнулись.

– Дети, дети мои… – его голос был так слаб, что слова едва можно было различить.

Старик глянул в глаза стоявших возле него, обжигая взглядом белых зрачков, с хрипом втянул воздух.

– Презирайте меня, гневайтесь, но помните… все делал – для людей… для человеков!

Его челюсть бессильно задвигалась. Он задыхался, словно воздух больше не проникал в его иссохшую гортань. Из раскрытого рта выплеснулась светлая желчь, заливая ему подбородок и грудь. Бесцветные глаза его остекленели.

Сверху раздался треск, и все невольно задрали головы. Там, где темный черенок соединял машину жизни со сводом пещеры, образовался просвет. Гигантская свекла закачалась, как колокол. Раздался чей-то испуганный возглас:

– Оно… падает!

С ужасным скрежетом «машина жизни» оторвалась от потолка и рухнула вниз, погребая под собой стоящего старика и сам саркофаг. Осколки стекла брызнули вокруг, как шрапнель. Размозжив полированный короб, механическая свекла разломилась на части, из треснувших колб хлынула жидкость янтарного цвета. Удушающий запах ванили вихрем распространился вокруг.

Антон не успел толком осознать, что происходит, как в воздухе появились вибрации, словно невдалеке заработал мотор. По ушам словно кто-то ударил ладонями. Накатил рокот, пол и стены сотряслись от мощного толчка, раздался металлический хруст. Тугая волна воздуха ударила и сбила его с ног. Свет пропал и все погрузилось во мрак.

* * *

Когда Антон разлепил глаза, то обнаружил, что вокруг оседают клубы мела и пыли. В висках пульсировала кровь. Бледный свет лился сверху, едва разгоняя мрак. От светящейся сферы осталось несколько пластин, жалобно помаргивающих в тусклом мареве, но и этого было достаточно, чтобы осознать масштабы катастрофы.

Экспериментального зала более не существовало. Всюду, куда проникал взгляд, дымились руины. В бесформенных грудах мусора с трудом можно было опознать остатки утвари, мебели и медицинских приборов. Часть стен обрушилась, открыв рваные проломы и сплющенные, скрученные в узлы трубы. Оттуда доносились звуки льющейся воды.

Он попытался встать, опираясь за стену. Кажется, ему повезло. Взрывной волной его отбросило в угол, под прикрытие стеллажей, где летящие обломки его не достали.

Пыль оседала, и туман понемногу рассеивался. В дальнем конце мелькнуло светлое пятно. Обходя завалы мусора и оскальзываясь, он побрел на свет. По мере его продвижения звуки льющейся воды усиливались, и скоро он обнаружил, что идет по щиколотку в воде. Ноги заломило от холода. Прямо перед ним открылся пролом, в котором мигал луч фонаря. Из торчащей в стене трубы хлестала струя, образовав целое озеро, в котором бурлила вода, как в гейзере. Сделав шаг, он провалился по колено в воду.

– Осторожно! – крикнули ему. – Не двигайся!

Луч фонаря отразился от поверхности, вырвав из темноты очертания девичьей фигуры. Вода закрутилась вокруг колен девушки, на мгновение блеснуло стекло подводной маски.