Станция «Гермес»

Подъем продолжался бесконечно долго, пока он не ввалился в узкое тесное помещение и кулем осел на пол. За ним оглушительно хлопнула металлическая дверь. От громкого звука его сознание прояснилось. Он находился в странном месте, напоминающем купе спального вагона. Здесь был беспорядок, все перевернуто вверх дном, а вокруг витал запах пота и человеческих выделений. Рука его наткнулась на что-то липкое. Черт, да тут все залито кровью!

Здесь гул слышался сильнее. Вибрация от пола и стен передавалась телу. Теперь он и это странное помещение подчинялись единому ритму, словно превратившись в единый организм. Только сейчас он осознал с непоколебимой ясностью, что все происходит на самом деле. Никаких призраков нет, а все вокруг настоящее, и гигантская пещера, и труп на перроне, и поезд, и купе, в котором он сейчас валяется на полу. И существо, которое напало на Евгения – тоже настоящее… От осознания этого его сердце сковало ледяными клещами.

За прозрачной перегородкой впереди обрисовался силуэт, склонившийся над приборной доской. Что она там делает? Очевидно, это был пункт управления поездом. Сквозь ветровое стекло он видел вырубленную в скале полукруглую дыру. Луч прожектора проникал в тоннель и терялся во мраке. Значит, она собирается направить эту махину туда, в неизвестность? Что их там ждет? Она что, идиотка?

Внезапно гул еще усилился. На приборной панели замелькали красные и зеленые огоньки. Он почувствовал легкий толчок и понял, что они движутся. Ощущения были необычные, словно они плыли на воздушной подушке. Наверное, так перемещается капсула космического корабля в безвоздушном пространстве.

Оторвавшись от приборов, девушка обернулась. На лице ее застыло выражение крайнего разочарования.

– Живой еще?

Он только кивнул. Здесь, в ярком свете, он хорошо ее рассмотрел. Узнать ее было нетрудно. Не так знаменита, как ее покойная мамаша, но все-таки персонаж в определенных кругах известный.

– И что теперь с тобой делать? – поинтересовалась девчонка.

Что делать, что делать… Вспоминать правила первой помощи при огнестрельных ранениях. Наложить жгут, остановить кровотечение, эвакуировать в безопасное место. Дальше работа хирурга – обработать рану, очистить пулевой канал, удалить пулю… Если не принять меры, то потеря крови прикончит его еще раньше, чем некроз тканей и заражение крови.

Оставался вопрос, стоило ли в данной ситуации тратить время на разговоры. Совершенно понятно, что у его спутницы не было никакого резона с ним возиться. Тем более что ничего здесь нет – ни хирургов, ни пунктов экстренной медицинской помощи… Даже удивительно, к чему она его сюда затащила.

Нахмурившись, девушка отбросила челку со лба.

– Ну вот что. Сейчас мы прокатимся в одно место. Может быть, мне там понравится, а может быть и нет. Если хочешь, поедем вместе. Уж больно тоскливо одной…

Он криво усмехнулся.

– Боюсь, собеседник из меня паршивый… Без медицинской помощи я долго не протяну.

– А вдруг не помрешь? – рассудительно произнесла она. – Ты же вон какой здоровый.

Девчонка вытащила из-за пояса пистолет и принялась сосредоточенно вертеть его на пальце.

– А теперь рассказывай все как есть – кто такой, как сюда попал. И это… не спеши. Давай со всеми подробностями.

Она зевнула.

– Времени у нас с тобой будет много…

Эпилог

Антон подкатил к чисто выметенной дорожке перед входом в библиотеку и заглушил двигатель.

Синий ноздреватый снег еще укрывал палисадник, хотя в редких черных проплешинах уже пробивалась зелень. Был конец апреля, а зима все не заканчивалась, упрямо цепляясь за каждый градус.

На автобусной остановке ожидало рейса несколько теток. Увидев его, вылезающего из замызганной девятки, они вытаращили на него глаза с таким потрясением, словно их деревню посетил по крайней мере арабский шейх.

Антон вздохнул. Местный кодекс поведения был ему отлично известен.

– Здрасте, – громко сказал он теткам.

Те сразу успокоились и словно по команде, заулыбались и закивали ему приветливо.

Порыв ветра принес к нему запах керосиновой лавки. Он невольно вспомнил, как мчалась по этой самой улице лихая убитая иномарка, а в ней он, жалкий, вспотевший, с мокрыми носками в руках, зажатый между девчонкой и Рыжим. С тех пор прошло полгода, но все вокруг оставалось неизменным.

Меж голых тополей виднелось здание сельсовета и крашенный серебрянкой памятник селекционеру Чурилову, протягивающему свой сладкий дар людям. Брови и нос ученого облупились, но в остальном статуя сохранила тот самоотверженный дух, что вложил в нее скульптор.

Он глянул на часы – как раз вовремя. По его расчетам, все заинтересованные лица должны быть в сборе. Машинально поправив кобуру под мышкой, он толкнул дверь.

– Есть кто?

Внутри стояла особая библиотечная тишина, сотканная из великого множества тех вечных вопросов, что так любили задавать мудрейшие мастера словесности, но отвечать на которые почему-то приходится пятиклассникам.