Станция «Гермес»

– В лесу никого зарывать нельзя, – сообщила она. – На запах придут животные, привлекут внимание лесников, а лесники позовут ментов…

– Что же делать? – спросил он. – Нет, правда, вот лично вы что со своими трупами делаете?

– О! – произнесла она, и ему показалось, что на ее губах мелькнула мечтательная улыбка. – Это целое искусство – правильно спрятать. Если выполнишь мою просьбу, то обязательно расскажу, – пообещала она. – Есть еще ко мне вопросы, или, может быть, пожелания?

На экране телевизора дети в шапочках с заячьими ушами водили хоровод, а маленькая солистка в косынке и сарафане задорно пела, хотя слов практически не было слышно и до Антона доносилось только «трям-трям».

– Отпустите иностранца, – сказал он, разглядывая маленькую певунью в телевизоре. – Неудобно перед человеком. Уважаемый ученый прибыл из-за рубежа с исследовательскими целями, а вы ему мешок на голову…

– Это ты про чудака того рыжего? – переспросила она. – Да ради бога. Мои орлы его чисто случайно завернули. Считай, что договорились.

Он переступил с ноги на ногу.

– И это… Вы же у меня деньги украли. Придется вам мне их вернуть.

Она с интересом на него взглянула.

– Хочешь поторговаться? Извини, милый, но для торговли у тебя здоровья не хватит, – она блеснула золотой оправой. – Видишь ли, как у нас говорят, у вора отдачи не бывает.

Он не мог точно сказать, что его злило больше – ее снисходительное хамство или этот ее пакостный нравоучительный тон.

– Что упало, то пропало, – сухо сказала она. – Разве я заставляла тебя отдавать свои денежки? Ты мне сам отсчитал, сколько полагается. Разве я виновата, что ты не проверил документы? Ты сам виноват, и за это расплатился. Разве это не справедливо? В следующий раз будешь умнее.

– Странное у вас понятие о справедливости, – разозлился он. – Теперь я должен вам еще и помогать?! После того, как вы обманом выманили у меня деньги за дом, который вам не принадлежит?

Графиня усмехнулась.

– В целом правильно. Но насчет дома ты сильно ошибаешься.

– Этот дом принадлежит человеку, – объяснил он, – которого зовут Феликс Велесов…

– Дом принадлежит мне, – оборвала она его. – Мой это дом, понятно?

Он оторопел.

– И как это может быть?

Женщина пошевелилась, уютно закутываясь в шаль, зевнула. Взгляд ее постоянно стремился к экрану телевизора, словно она боялась упустить там некую важную сцену.

– Ты вот спрашивал, – не отрывая взгляда от экрана, произнесла она, – как я тут оказалась. Рассказать? Ну, раз уж ты так интересуешься.

Женщина взяла следующее яблоко и принялась неспешно его чистить.

Он молча ждал.

– Эта история не вчера началась, – медленно сказала она. – Я тогда еще совсем молоденькой дурочкой была. Крутила я тогда любовь с одним уркаганом. Настоящий был вор, каких сейчас не делают. Звали его Граф, отчего и меня покрестили Графиней. Крутили мы и любовь и дела вместе, и много лет нам шла такая сказочная карта, что все вокруг дивились. Это он меня приучил на мотоцикле гонять, – она усмехнулась, и лицо ее посветлело. – Люди завидовали, думали, что заговоренные… Какое там! В один день фарт взял и кончился. С Графом беда случилась, и пришлось рвать когти из родных мест туда, где слуху обо мне поменьше, чтоб затаиться и выждать.

– Но почему именно сюда, в Мелогорск? – спросил он.

Она криво усмехнулась.

– А Граф-то, мой дружок, из этих мест был родом. Вот меня сердце и позвало… Хоть и пришлось потом сто раз пожалеть. – Она покачала головой. – Ну и дыра! Стоит колхоз, вокруг навоз, как говорится. Место бесполезное, лес да шишки, мужики в поле, бабы в огороде. Казалось, чем тут кормиться деловому человеку? Другой бы на моем месте махнул рукой и подался в хлебные места. Но я, милый мой, осталась.

– Сколотили банду?

– Так уж сразу и банду… – отмахнулась она. – Для банды нужны бандиты, а где их нынче возьмешь? Молодежь скушная пошла, квелая, негодная к нашему делу. Ну ладно, набрала я орлов с бору по сосенке, и замутила игру по маленькой, для местных людишек. Пришлось пораскинуть мозгами, присмотреться, прикинуть, что к чему. Через год-два ко мне потянулись люди посерьезней, кто из окрестных барыг, кто издалека. Тут уж потекли кое-какие денежки. Когда игра расширилась, позвала верного человека, чтобы взял дело под свой контроль…

– Этот верный человек – Хоккеист? – догадался Антон. – А сами что?

– Я все-таки женщина, – скромно сказала она. – Мне мужским делом заниматься не с руки, да и для братвы спокойней, когда мазу за людей держит законный вор.

– А в действительности Хоккеист – просто подставное лицо? На самом деле всем заправляете вы?

Графиня метнула на него из-под очков пытливый взгляд, словно проверяя, всерьез он это или шутит, после чего продолжила, словно ни в чем не бывало:

– Со временем пошла крупная игра, пришлось подмазать кого надо. Казалось бы, какие у колхозников запросы… Но то же районное начальство, полиция, прокуратура – все хотят кушать. А я женщина добрая, никому не отказываю. Постепенно занялись мы местными торгашами, предложили защиту от лихих людей. Копейки, конечно, но чего добру пропадать.

– Рэкетом, значит, занялись?