Станция «Гермес»

— Граф Виллис-Велесов, — сухо произнес старик. — Мануфактур-советник и почетный гражданин, кавалер Станислава трех степеней, учредитель акционерных обществ, директор правления банков, член попечительских советов, обществ вспомоществования и тому подобных богаделен. Рождения одна тысяча восемьсот двенадцатого года от рождества Христова, а смерти до поры до времени избежал, благодаря изобретенному мною способу проживать неопределенно долгое время… до вечности, если создателю будет угодно!

Антон подался вперед.

— Значит… в этом суть всего эксперимента? Сохранить вам жизнь?

Бескровное сухое ухо старика шевельнулось и белесый глаз скосился на Антона.

— Ну уж нет! Кто я такой? Простая человеческая обезьяна… Высшей целью полагаю обслужить вселенское человечество. Даровать ему надежду на жизнь вечную! Но разве позволительно поручить такую архиважную задачу кому-либо, кроме самого себя? Если кто-то и должен послужить лабораторным кроликом, так это сам изобретатель. Лежать тут это не привилегия, любезный, а жертва! Языческое приношение на алтарь народолюбия.

— То есть вы здесь из любви к ближнему? — Антон с сомнением огляделся. — То есть вы построили станцию для того, чтобы…

— Да уж поверь старику… — резко оборвал его голос. — При прежней жизни для народа не щадил ни капитала, ни живота своего! Пока революционеры с бомбами жертвою падали в борьбе роковой, ваш покорный слуга добродетельно служил народному преуспеянию! Одних домов призрения да приютов для сирот настроил целую улицу. И ныне служу, перенесшись под землю после юдоли земной. Я, мил-человек, эту затею надумал давно. Денег-то у меня было столько, что переведи я их в жидкое золото, за всю жизнь не выхлебать… Куда же девать всю эту прорву, да так, чтобы с пользой? Захотелось мне продлить жизнь людскую до невообразимых пределов, чтобы весь мир ахнул. Пригласил ученых, профессоров… те год-два кумекали, да ничего у них не вышло. Но был у меня на службе некто Чурилов, способный малый. Он-то меня и надоумил, что главная хитрость в местной свекле. Дескать, в ней содержится важное вещество, ровно такое же, как в крови человеческой. Вещество это имеет большое значение для организма, потому что удерживает в крови кислород…

— Вы имеете в виду… гемоглобин? — тупо спросил он. — То есть вы смогли извлечь гемоглобин из свеклы? Теперь я начинаю понимать. Вы создали… заменитель крови?

Старик сделал неуловимое движение веками, что означало, по всей видимости, согласие.

— Белая кровь! Мы назвали этот состав белой кровью…

Антон мучительно соображал, пытаясь вытащить из памяти те отрывочные сведения из области биологии, что у него еще сохранились.

— Кажется, красный цвет крови придает железо? Значит, энергель воздействовал на свеклу таким образом, что красные тельца превратились во что-то другое?

— По цвету она прям как молоко… — мечтательно произнес старик. — Обычная красная кровь не идет ни в какое сравнение! Белая кровь не сворачивается, не портится, и добыть можно сколько душе угодно! Мы долго не могли понять, как она устроена. Полагали это неким чудом природы!

— Но затем вы обнаружили энергель? — напряженно спросил Антон.

Старик пожевал сухими губами.

— О, после того все осветилось в ином свете! Без энергеля мы были как слепые кутята… А после осознали, что сей материал суть ключ к ларцу, что открывает бессмертие. Чтобы удлинить жизнь, мало иметь лучшую кровь. Мы должны остановить разложение плоти как таковой, а в довесок научить труп дышать… Этот путь был долог. Когда моя дочь Фиона, дитя божественной доброты и кротости, слегла в смертельной болезни, мы заменили ей кровь и погрузили в раствор ее юное тело. Свежий сок свекловицы и экстракт энергеля укрепили ее плоть, а белая кровь поддержала сердце. Разложение тканей замедлилось почти совершенно, но бедное дитя продержалось лишь полгода. Мы не смогли научить ее дышать! Она умерла на моих руках, как живая, с белоснежным, не тронутым гниением телом…

Старик замолчал.

— И… что потом? — напряженно спросил Антон.

Тот продолжил, словно нехотя:

— Смерть Фионы подкосила мое здоровье. Меня охватило отчаяние. Наше дело преследовала неудача за неудачей. Через год я слег из-за сердечной болезни. Доктора тщились меня спасти, перепробовали все, но несмотря на усилия… я умер.

— Умер? — Антон заколебался. — То есть… как это? Совсем?

— А как же иначе, любезный? Мертв и мертв! Холодный труп… Я сам составил завещание, где повелел захоронить мое бренное тело под Велесовой горой, в монастырской костнице. Однако с Чуриловым мы уговорились все сделать иначе.

— Ваше тело перенесли на станцию! Так вот почему саркофаг в склепе пуст…

— Он еще ждет своего часа, — промолвил старик. — А пока что вместо одного гроба я оказался в другом. О, Чурилову не терпелось опробовать нашу новую машину. Он страстно хотел меня оживить…

Антон посмотрел вверх, где на фоне светящейся сферы маячила огромная механическая свекла.

— То есть с помощью этого аппарата вы… ожили? — с сомнением спросил он. — Но как?!