Станция «Гермес»

— Еще один момент, если позволите, — продолжил он. — Если вам нужен я, то пожалуйста, готов сотрудничать… Но что касается моего друга, то хочу напомнить, что он является иностранным гражданином. Как вы сами понимаете, любые насильственные действия в отношении его имеют особый уровень ответственности… На вашем месте я бы немедленно его освободил, а в противном случае его задержание может фактически спровоцировать международный…

Боковым зрением он уловил, как справа метнулась тень и его словно макнули лицом во что-то твердое. Нос взорвался болью и во рту появился вкус крови.

— Зырь сюда! — произнесла девушка таинственным голосом, словно хотела поделиться чем-то сокровенным. Смотри, дескать, чего покажу.

Она поднесла нож к лицу Антона.

Он глянул — ничего особенного, просто узкий ножичек с серым тусклым лезвием и наборной рукоятью с массивным навершием. Видно, этой самой рукояткой девушка его только что приложила по носу. Как кошка цапнула…

— Вот еще что-нибудь вякнешь — зарежу, — просто сказала она.

Перед глазами Антона всплыл анатомический атлас. Пожалуй, если таким ткнуть под ребра куда-нибудь, а там печень, почки, селезенка…

Даже если какая-нибудь добрая душа и вызовет скорую, та просто не успеет добраться, в эту-то глушь. Да и не станет никто возиться, зароют в подлеске и все. Несмотря на то, что в салоне было жарко и душно, его начало подмораживать.

Когда дома закончились и они выехали на проселок, мужик на переднем сиденье распорядился:

— А ну-ка, оленям чичи потушите.

Смысл этой загадочной фразы выяснился, когда ему накинули на голову мешок. Рядом послышалось приглушенное мычание — похоже, с иностранцем проделали ту же процедуру. Очевидно, раньше в мешке хранился лук, потому что запах был характерный, а в глаза посыпалась шелуха. Тем не менее, он слегка приободрился. Если бы их собрались убить, то не беспокоились бы о том, что их жертвы запомнят дорогу. А значит, оставался шанс, что их оставят в живых…

На повороте пассажиров бросило влево. Выходит, они свернули на грунтовку, ведущую в противоположную сторону от райцентра. Лихорадочно припоминая карту местности, он принялся высчитывать. Если через пару километров автомобиль свернет в поля, то дорога приведет в Собачий хутор. Если по прямой, то в Березнянку… или Водяное. А может, куда подальше, мало ли в округе деревень.

Автомобиль проскочил поворот на Собачий хутор, и Антон немного расслабился. Липкий унизительный страх, холодящий под ребрами, начал уступать усталости. Голова стала тяжелеть, и через несколько минут трясучей езды он почувствовал сонливость. Удивительно, как ему удалось продержаться до сих пор без еды и без сна. Голода он практически не чувствовал, хотя странным образом ощущал пугающую пустоту желудка. Теперь у него не оставалось сомнений, что белокровица содержала какой-то органический стимулянт, хотя к этому времени его воздействие на организм уже явно подходило к концу…

Погружаясь в забытье, он услышал, как кто-то из похитителей докладывает по телефону:

— Подъезжаем… Да случайно вышло. С утра пасли у дома, без вариантов… А тут идет голый по дороге. Ну как голый… в трусах.

Антон проснулся от удара под дых.

— Подъем! Тебе тут что, спальный вагон?

Его вытолкали из машины и содрали мешок с головы. «Бэха» была припаркована во внутреннем дворике. Антон увидел высокие зеленые ворота и глухую изнанку забора.

Водитель и пассажиры вместе с иностранцем куда-то исчезли. Богиня подтолкнула Антона к крыльцу дома.

Дом был ухоженный, с опрятными, штукатуренными под шубу стенами, с прибранным и выметенным двором, а за низким палисадником цвели карликовые георгины. Как говорят в таких случаях, чувствовалась заботливая женская рука.

Антон тщетно пытался ухватиться за любую деталь, которая поможет установить, куда его привезли. Однако все, что ему удалось приметить — прислоненная к сараю тяпка, валяющийся на табурете ржавый секатор с обмотанными красной изолентой ручками, голубенькое блюдце с кошачьей едой у порога — к его разочарованию, носило печать обыденности. Воровская малина выглядела как самый обычный деревенский двор, каких тут не счесть.

Сначала они попали в полутемную прихожую, где он собирался по привычке разуться, но вспомнил, что разувать ему нечего. Не произнеся ни слова, Богиня сунула ему в руки какую-то одежду — это оказались старые, стертые на коленях джинсы и грязная пропотевшая майка с изображением Эйфелевой башни на груди. Почему-то башне Антон обрадовался, как старой знакомой. Она напомнила ему о цивилизованном мире, том прекрасном разумном мире, который все-таки существует, несмотря на происходящий вокруг абсурд.

Его похитительница подождала, пока Антон натянет тряпье.

— Туда, — мрачно сказала она, ткнув пальцем в темнеющий проем.