Станция мёртвых сердец (СИ)

Когда Ретт вошёл, Артур лежал на подушках, глядя в потолок. Чисто вымытые волосы едва заметно распушились и разметались по подушке. На левой скуле виднелся едва заметный сейчас кровоподтёк. Правую щёку пересекала тёмно красная полоска шрама. Плечи скрывала белая больничная рубашка. Запястья аккуратно лежали поверх разглаженного одеяла. Из-под тонкой ткани тоже виднелись кровоподтеки.

Ретт на секунду замер, разглядывая лежащего перед ним юношу — если Артура ещё можно было назвать юношей. Что-то детское и неуловимо симпатичное ушло из его лица. Скулы будто бы заострились, а взгляд стал пустым.

В медицинском центре Эштона Бейли Артур находился три дня. Все три дня он почти не разговаривал. Только когда речь зашла о Люсии Эссекс, он резко, разом пришёл в себя и стал вести себя адекватно — даже слишком. Ровно и взвешенно, будто автомат, просмотрел предложенные документы и подписал их, не говоря ни слова, и попросил никого к нему не пускать. Только оставшись в одиночестве, снова впал в этот странный анабиоз. Он почти не двигался, не пытался читать или смотреть телевизор, только если хорошенько приглядеться — можно было увидеть, как медленно сжимаются и разжимаются пальцы, комкая пододеяльник.

Ретт присматривался. Всматривался до боли в глазах всё время, пока не мог быть рядом, пока передавал все срочные дела Мартину и выяснял у врачей, что делать дальше. Каждую свободную минуту он смотрел, не изменилось ли что-то в красивом, но таком безучастном сейчас лице, и не мог не признаться себе, что даже теперь безумно рад просто видеть его живым.

Миновав пустое пространство, Ретт подошёл к постели Артура и опустился на корточки, пытаясь заглянуть ему в глаза.

— Малыш, — позвал он совсем тихо.

Артур вздрогнул, будто только сейчас заметил его, резко повернулся и секунду смотрел на него, силясь узнать.

— Ретт?

— Я.

— Я же просил… просил никого не пускать… Сестра!

Ретт видел, как шок стремительно перетекает в истерику и поспешно захлопнул дверь, чтобы не растревожить персонал.

— Она отошла, Артур.

— Уйди…

— Не уйду.

Артур подтянул к себе колени и согнулся вдвое, пряча лицо в складках одеяла.

— Не смотри на меня так… Не смотри.

Ретт молча опустился на кровать позади него и обнял за плечи, по которым тут же пробежала дрожь. Ретт не отстранился. Лишь наклонился, плотно прижимаясь грудью к спине Артура, и, опустив лицо в его волосы, тихонько поцеловал макушку.

— Я так давно не видел тебя.

Артур задрожал сильней.

— Не надо, Ретт…

— Я никуда не уйду, — перебил его Ретт, — можешь кричать сколько угодно, я тебя не отпущу.

Артур вздрогнул в последний раз и затих, но Ретту показалось, что теперь он и сам старается плотнее прижаться к нему спиной.

— Ты ненавидишь меня, — сказал Артур тихо.

— Глупый, — Ретт потёрся носом о его затылок и ещё раз поцеловал.

— Зачем я тебе теперь, Ретт? Ты хотел…

Ретт почувствовал, что тонкое тело в его руках снова начинает содрогаться.

— Хотел чистого… красивого… Ты же не терпишь, когда берут твои игрушки.

— Артур, — Ретт повысил голос и несильно встряхнул его за плечи, но это не помогло. Дрожь лишь усилилась, и теперь Ретт отчётливо видел, что Артура сотрясают беззвучные рыдания. Он сильнее вжался лицом в колени, и когда попытался заговорить снова, голос уже срывался.

— Почему я всем нужен для этого? Что во мне такого, а, Ретт? Я даже не девочка… господи, как это глупо… Дело ведь не в этом. Говорят, что жертвой рождаются, и я, видимо, жертва. Я всё терплю. Или не терплю? Не знаю, что им так нравится во мне? Что тебе нравится во мне? Ведь ты же тоже хочешь этого… хочешь ломать меня, хочешь причинять боль.

— Артур… — Ретт с силой заставил себя разжать сведённые судорогой пальцы, но лишь для того, чтобы чуть развернуть Артура к себе. Тот дёрнулся со всей силы, вырываясь, и Ретт смирился, снова позволяя ему обнять руками колени. Ретт снова приник к трясущейся спине и осторожно погладил Артура по плечу, — Артур, я тебя люблю. Не ровняй меня с ними.

Артур медленно покачал головой, а затем резко перехватил его руку и прижал к щеке, но тут же отпустил, когда пальцы Ретта коснулись жёсткого края раны.

— Прости, — Артур рвано выдохнул и попытался вжаться в колени ещё сильней.

— Ничего.

— Там, внизу… Я думал, только бы ты пришёл… После всего, что между нами было. После всего, что мы сделали… Только бы ты всё равно пришёл, несмотря ни на что… А потом… Потом началось это.

Ретт заметил, как пальцы Артура стиснули пододеяльник и, тут же поймав его руку, заставил их расцепиться. Накрыл своей, обхватывая Артура ещё плотнее.

— Не молчи, малыш. Говори.

Артур снова рвано выдохнул.

— Ты всё видел… Боже… Ты это всё видел…

Плечи его затряслись с новой силой.

— Ты же просил не смотреть, — Ретт снова поцеловал взлохмаченную макушку, — я выключил. Я буду знать только то, что скажешь ты.

— О боже, Ретт…

Больше Артур ничего не говорил. Только плечи продолжали трястись, а лицом он всё сильнее вжимался в колени.