Станция мёртвых сердец (СИ)

И Ретт рассказал, хотя сам был уверен, что не было ничего интересного в тех далёких временах. О том, как ударила ему в лоб единственная пуля, когда двенадцать из тринадцати расстрельщиков выстрелили в воздух. О том, как он принял решение поменять профессию, потому что служить людям, которые отдали приказ о расстреле, уже не мог. О том, как строился первый завод и как он прогорел. И о том, как он пытался снова и снова, пока не стал тем, кем был. Только о больнице и о том одиночестве, которое даже деньги смогли заполнить не до конца, он промолчал, решив, что это, по сути, повод для отдельного вопроса.

В усадьбу ехать никому из них не хотелось, и Ретт приказал ехать к Лондонскому Хилтону, где заранее был забронирован номер на случай отказа Артура пустить его в дом — как ни странно, Ретт рассматривал и такую перспективу. Остаток вечера они провалялись в кровати, не поднимая тяжёлых тем. Ретт старался не трогать Артура и не тревожить и без того саднившие сейчас раны и просто любовался тем, как он лежит, прикрыв глаза, и делает вид, что пытается уснуть.

О том, куда им предстоит отправиться на третий день, Ретт решил до поры промолчать.

Глава 20 Старые знакомые

Артур проснулся, ощутив на губах прикосновение чужих невесомых губ. Он потянулся к ним навстречу всем своим существом ещё до того, как смог осознать, что это именно губы, и принадлежат они Ретту.

Юноша открыл глаза. Массивная фигура Дугласа нависала над ним. Ретт внимательно смотрел в приоткрывшиеся глаза.

— Как ты? — спросил он.

Артур попытался изобразить вежливую улыбку, но явно потерпел неудачу. Последнее время ему казалось, что Ретт щёлкает все его маски как орешки, вот только, к счастью, всё ещё не может разглядеть, что под ними. Впрочем, теперь, может и может? Мысль его напугала.

— Что именно тебя интересует? — сдался Эссекс.

— Вчера ты был расстроен.

Артур хотел соврать, но понял, что это бесполезно.

— Да… Я был расстроен и я расстроен. Это ведь ничего не меняет, а, Ретт?

Дуглас покачал головой.

— Боюсь, что нет. От тебя не зависит то решение, которое она примет. Мы ещё поговорим об этом.

Дуглас наклонился и легко поцеловал Артура в основание шеи, так что тот прогнулся навстречу.

— Люблю тебя, — прошептал Ретт, запечатлел рядом ещё один поцелуй и отстранился. — Ты знаешь семью МакГрегоров?

Глаза Артура широко распахнулись.

— Да, — сказал он осторожно и безо всякой радости. Макгрегоров он знал более чем хорошо и даже был дружен с их наследником, Энтони МакГрегором.

— У Энтони сегодня день рождения, — сообщил Ретт.

Артур бросил взгляд за окно и только теперь понял, что на улице в самом деле тринадцатое декабря, день рождения его старого друга. Последний год ему было совсем недосуг следить за календарём, разве что для того, чтобы подправить что-то в расписании Ретта.

— Надо послать ему открытку, — сказал он машинально, а потом резко обернулся к Дугласу. — Ретт, ты же не хочешь сказать…

Ретт молча смотрел на него.

— Ретт, нет… Ты не можешь так со мной поступить.

Ретт помолчал ещё немного, прежде чем сказать:

— Я думаю, это будет полезно нам обоим.

Артур нервно рассмеялся.

— Я догадываюсь, зачем это тебе, но вот зачем это мне… Прости, но…

— Ты должен перестать бояться. Ты не можешь прятаться от них всю жизнь.

Артур закусил губу.

— Ты не понимаешь… — сказал он тихо.

— А я думаю, что понимаю, Артур. Не думай, что мне нравится быть жестоким с тобой. Но как бы они не приняли тебя — ты должен с этим смириться.

— Зачем мне с этим мириться? — спросил Артур зло. — Я отработаю контракт и…

Он запнулся, поняв, что продолжить фразу ему нечем. Зато в глазах Ретта при этих словах загорелась ощутимая ярость.

Артур заставил себя расслабиться и спокойно посмотреть в глаза любовнику.

Какое-то время длилось молчание, а затем Ретт сморгнул и уже спокойно произнёс:

— Я представлю тебя так, как ты захочешь. Вернее, ты будешь представлять меня. Но, на мой взгляд, для тебя же было бы выгоднее обозначить, что мы не просто коллеги.

— Конечно, ведь это и так очевидно…

— Да, это и так очевидно. Но если ты назовёшь меня хотя бы другом, и будешь вести себя вежливо — а в том, что с этим ты справишься, я не сомневаюсь — мы можем сделать вид, что это равное партнёрство. Думаю, даже твой круг не настолько консервативен, чтобы не принять права людей на личную жизнь.

Артур прикрыл глаза и покачал головой. Ретт в самом деле не понимал. Не понимал очень многого. И в том числе того, что такое для потомственной английской аристократии подобные отношения, пусть даже и не связанные с финансами.

— Ты всё решил, — сказал он ровно и попытался встать. Уже в последний момент Ретт поймал его и поцеловал в обнажённое плечо.

— Всё, что лучше для тебя.

* * *

Артур изо всех сил старался вернуть на место маску пренебрежительного равнодушия, серьёзно пошатнувшуюся в последние недели. Он слишком расслабился рядом с Реттом, и теперь, похоже, слабость давала о себе знать. Даже в самый первый раз ему не было страшно выходить из машины настолько, как теперь. И подставленный ему локоть Дугласа ничуть не помогал.