Станция Одиннадцать

Еще днем в офисе местного отделения компании Миранде рассказали, что рыбаки боятся этих кораблей. Суеверные люди считали, что в судах, недвижимых и светящихся по ночам, словно город на плаву, есть нечто сверхъестественное. Местный директор посмеялся над абсурдными страхами рыбаков. Миранда тоже улыбнулась, как и все собравшиеся за столом. Однако позже она задалась вопросом: неужели так неразумно задумываться о том, что эти огни не совсем земные? Миранда знала: корабли подсвечивают, чтобы они не столкнулись в темноте. И все же тем вечером на пляже ей казалось, что она видит что-то неземное.

В руке вдруг завибрировал телефон. Звонил Кларк Томпсон, давний друг Артура.

— Миранда, — произнес он после неловкого вступления. — Боюсь, у меня плохие новости. Лучше присядьте.

— Что случилось?

— Артур вчера умер от сердечного приступа.

Ох, Артур.

Кларк Томпсон положил трубку и откинулся на спинку кресла. В компании, где он работал, двери закрывались лишь по одной причине — если кого-то увольняли, и Кларк понимал, что теперь, без сомнения, стал главной темой сплетен по всему офису. Драма! Что же там творится в его кабинете? Когда Кларк наконец вышел за кофе, все тут же изобразили нейтральное, но слегка обеспокоенное выражение лица. Мол, «мы не настаиваем, но если тебе вдруг надо высказаться…». Кларк переживал наихудшее утро в своей жизни и не отказал себе в маленьком удовольствии промолчать и лишить сплетников пищи для обсуждений. Он вычеркнул Миранду Кэрролл из списка и уже начал было набирать номер Элизабет Колтон, как вдруг передумал и подошел к окну. Молодой человек внизу играл на саксофоне. Кларк открыл створку, и комнату заполнили звуки: высокие ноты инструмента на самой поверхности городского океана, орущий из проезжающего автомобиля хип-хоп, гудок клаксона из машины на углу. Кларк закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на саксофоне, но его тут же прервала помощница.

— Снова адвокат Артура Линдера, — сообщила Табита. — Сказать, что вы на совещании?

— Да чтоб его… он вообще когда-нибудь спит?

Хеллер оставил Кларку сообщение — «срочное дело, пожалуйста, перезвоните мне немедленно!» — на голосовой почте, когда в Лос-Анджелесе была полночь, а в Нью-Йорке три утра. И этот же Хеллер продолжал работать, когда Кларк набрал его в пятнадцать минут седьмого в Нью-Йорке и соответственно пятнадцать минут четвертого в Лос-Анджелесе. Они договорились, что именно Кларку стоит обзвонить семью Артура, ведь он с ними знаком. Кларк решил сообщить известие и бывшим женам, хотя последняя ему не особо нравилась. Все же будет как-то неправильно, если они узнают о смерти Артура из газет. Кларк считал — пусть и слишком сентиментально, да и разведенные друзья в таком в жизни не признаются, — что и после расставания внутри остается некое чувство, воспоминание о любви. Кларк думал, что такие люди все равно не чужие, даже если перестали друг другу нравиться.

Через полчаса Хеллер позвонил снова с вопросом, пообщался ли Кларк с семьей Артура, чего, конечно же, еще не произошло. Ведь и в Лос-Анджелесе, и на западном побережье Канады, где жил брат Артура, на часах без пятнадцати четыре утра, а Кларк понимал, что всему есть предел и нельзя беспокоить людей в такую рань, не важно по какой причине. Сейчас в Нью-Йорке было всего девять, то есть шесть утра на побережье Хеллера. Кларку казалось жутким, что этот человек, который явно не спал всю ночь, до сих пор продолжает работать. Он уже начинал представлять Хеллера летучей мышью, зловещим адвокатом-вампиром, что спит днем и работает ночью. Или он просто сидит на амфетаминах? Кларк невольно вспомнил особенно увлекательную недельку в Торонто, когда ему было восемнадцать или девятнадцать лет. Они с Артуром взяли несколько таблеток у нового друга в клубе и потом не спали семьдесят два часа подряд.

— Вы ответите на звонок? — спросила Табита.

— Хорошо. Соедините, пожалуйста.

Буквально мгновение ничего не происходило. За семь лет близкой работы с Табитой Кларк понял, что такая тишина означает: «Ну расскажите, что происходит, вы же знаете, как я люблю сплетни». Только благодаря тому, что достаточно хорошо знал Табиту, он различил в ее идеально профессиональном «Ожидайте соединения» нотку разочарования.

— Кларк? Это Хеллер.

— Я так и понял.

Люди, которые представлялись фамилией, но называли других по имени, казались Кларку немного беспардонными.

— Как вы, Гэри? Целых девяносто минут вас не слышал.

— Потихоньку, потихоньку…

Кларк мысленно добавил это слово в личный список самых ненавистных дежурных ответов.

— Я не стал ждать и сообщил семье, — заявил Хеллер.

— Зачем? Мы же вроде бы договорились…

— Знаю, вы не хотели никого будить, но в такой ситуации будить надо! Вам должно хотеться их разбудить, понимаете? Так даже более прилично. Семья должна узнать раньше, чем кто-то что-то сольет, и «Энтертейнмент уикли» начнет вызванивать родственников ради комментариев. Человек же умер на сцене.

— Хорошо, — согласился Кларк. — Я понял.

Саксофонист исчез. Серое ноябрьское небо напоминало, что пора бы навестить родителей в Лондоне.