Станция Одиннадцать

Дживан слушал вполуха. Он не был пьян, просто приятно расслабился после достаточно тяжелого дня: сосед утром упал с лестницы, и Дживану, как единственному хоть немного смыслящему в медицине человеку в радиусе ста миль, пришлось вправлять сломанную руку. Страшное дело: пациент, накачанный крепким самодельным виски, но все равно сходящий с ума от боли, слышные сквозь зажатую между зубами деревяшку стоны… Дживану нравилось, когда к нему обращались в трудные моменты, и ему было важно помочь людям. Однако после того, как он видел мучения людей в этой эре без анестезии, его часто еще какое-то время трясло. А сейчас над высокой травой витали светлячки, и Дживану хотелось не разговаривать, а просто отдыхать в обществе жены и друга. Вино притупляло свежие воспоминания — бисеринки пота на лбу пациента, которому Дживан вправлял сломанную кость, — как и плеск реки, пение цикад в деревьях, сияющие над плакучими ивами на другом берегу звезды. Даже спустя столько лет выпадали моменты, когда Дживана охватывала радость, что он обрел это спокойствие и эту женщину, что прожил достаточно, чтобы застать время, где стоит жить дальше. Он стиснул руку Дарии.

— Когда она сегодня пришла вся в слезах, — продолжал Майкл, — я поймал себя на мысли, что, наверное, хватит рассказывать им все эти безумные истории. Пора отпустить прошлое.

— Я не хочу его отпускать, — произнес Дживан.

— Тебя не зовут? — вдруг спросила Дария.

— Надеюсь, что нет, — ответил Дживан, а потом тоже расслышал чей-то голос.

Они вернулись к мотелю, к которому верхом подъехал мужчина. Перед собой он придерживал обмякшую женщину.

— Мою жену подстрелили, — произнес мужчина так, что Дживан сразу понял, насколько он ее любит.

Полубессознательную женщину сняли с коня. Она дрожала, несмотря на вечернюю жару, веки трепетали. Раненую отнесли в приемный кабинет Дживана. Майкл зажег масляные лампы, и комнату заполнил желтоватый свет.

— Вы врач? — спросил мужчина.

На вид ему было лет сорок, волосы заплетены в косички-френчи, как и у его жены. Дживану он казался смутно знакомым.

— Почти, но что имеем, — ответил Дживан. — Как вас зовут?

— Эдвард. То есть вы не настоящий врач?

— До гриппа я учился на парамедика. Почти пять лет работал с врачом неподалеку отсюда, потом решил перебраться дальше на юг. Поднатаскался, как мог.

— Но вы не учились в мединституте, — с тоской произнес Эдвард.

— Ну, я хотел бы. Только боюсь, они больше не принимают заявки.

— Простите. — Эдвард вытер мокрое от пота лицо носовым платком. — Я слышал, что вы хороший специалист. Не обижайтесь. Просто понимаете, моя жена, ее подстрелили…

— Сейчас посмотрю.

Дживан уже давненько не видел огнестрельных ранений. Боеприпасов становилось все меньше, поэтому оружие использовали редко и только для охоты.

— Расскажите, что случилось, — попросил Дживан в основном для того, чтобы отвлечь Эдварда.

— Пророк случился.

— Кто-кто?

Одно отверстие, где пуля вошла в брюшную полость; выходного отверстия нет. Женщина потеряла какое-то количество крови. Пульс был слабым, но ровным.

— Что за пророк?

— Я думал, о нем все слышали, — отозвался Эдвард, держа жену за руку. — Он обошел весь юг.

— За столько лет я слышал о дюжине пророков. Не самое редкое занятие.

Дживан отыскал в буфете бутылку самогона.

— Вы этим обрабатываете инструменты?

— Я до этого стерилизовал иглу в кипящей воде, теперь в алкоголе.

— Иглу? Вы будете зашивать, не доставая пулю?

— Слишком опасно, — мягко произнес Дживан. — Смотрите, кровотечение только остановилось. Если я полезу искать пулю, ваша жена может истечь кровью. Лучше оставить пулю внутри.

Плеснув немного самогона в миску, Дживан обработал руки, а потом иглу с ниткой.

— Я могу чем-то помочь?

— Держите ее, пока я буду шить. Так вот, пророк?..

Дживан считал, что людей, которые приходили с пациентами, лучше всего чем-то отвлекать.

— Сегодня днем он прошел мимо. Со своими последователями, всего, наверное, человек двадцать.

Дживан вспомнил, где видел Эдварда.

— Вы живете на старой плантации, верно? Я несколько раз бывал там с доктором.

— Да, именно, на плантации. Мы работали в поле, как вдруг прибежал мой товарищ со словами, что сюда приближается группа людей, что они идут по дороге и распевают какой-то странный гимн. Через некоторое время их услышал и я. Потом показались и они сами — все улыбались и шли плотной толпой.

Эдвард на мгновение умолк, когда Дживан обработал алкоголем и живот женщины. Она застонала, и из раны вытекла тонкая струйка крови.

— Продолжайте.

— Мы спросили, кто они такие, и их предводитель улыбнулся со словами «Мы есть свет».

— Свет? — Дживан воткнул иглу в плоть. — Не смотрите, — произнес он, заметив, как Эдвард сглотнул. — Просто держите ее.