Станция Вечность

– Все разумные расы в известной части Вселенной поддерживают симбиотические отношения, зачастую на протяжении всей жизни. Некоторые вступают в связь с собственной расой, но обычно симбионты живут в межвидовых взаимовыгодных отношениях.

Она показала на собственного симбионта. По размеру прямоходящие фантасмагоры были похожи на людей, но на этом сходство заканчивалось. Они были гибкой и сильной расой с перепончатыми ладонями и зачастую напоминали магазинные манекены, опутанные лозой жимолости. У Деванши была темно-коричневая блестящая кожа, а с задней стороны лодыжки по ее ноге поднимался шершавый стебель, доходящий до середины спины. Кое-где на нем виднелись маленькие красные цветочки. Это и был симбионт Деванши, растительный организм, который делал из нее практически настоящего хамелеона. Она называла его Чудом.

– Это цекус, разумное растение, которое развивалось вместе с фантасмагорами. Они помогают нам сливаться с местностью. Мы формируем симбиотические отношения только с ними, но другие расы в этом плане более гибкие. Например, гурудевы хорошо чувствуют себя в отношениях с разумными предметами, в том числе космическими станциями и кораблями, но это не значит, что больше никто не может с ними объединяться. Просто гурудевы встречаются чаще всего.

– То есть если бы у меня были глисты или вши, меня бы не считали недоразвитой? – с отвращением спросила Мэллори.

Деванши задумалась.

– Насколько я понимаю, это паразиты, а не полезные симбионты.

– Да, они мерзкие, – ответила Мэллори, содрогнувшись. – Мне просто интересно. Мы дружим с животными, но симбионтов у нас нет. – Ей вдруг стало завидно и очень одиноко – даже сильнее, чем раньше. Может, Деванши этого и добивалась.

– Поэтому Вечность не хочет пускать людей на борт: по сравнению с остальными вы – эволюционные дети. Вот и возникает вопрос: почему вы не нашли расу, с которой можно сформировать симбиотические отношения?

– Да потому что их нет! – возмутилась Мэллори. – Мы никому не отказывали, просто на Земле нет никого подходящего. По крайней мере, для людей.

Мэллори передала Ксану просьбу Вечности.

– А она сама не могла меня позвать? – нахмурившись, спросил он. Над ним нависала «Бесконечность», и Ксан ковырялся в открытой панели.

– Я спросила то же самое. Она сказала, что хочет тебя увидеть. Не знаю. Может, они хотят, чтобы ты их уговорил. Меня они не послушали.

– И что будешь делать? – спросил он, вылезая из-под шаттла.

– Ну, видимо, пойду к Стефании. Больше просить помощи не у кого.

Он поднялся и убрал инструменты в ящик.

– Я передам, что они мне скажут.

– Отлично, – сухо отозвалась она.

Стефания нашлась около своего шаттла. Она колотила по розоватому камню кулаком.

– Да твою мать, послушай меня хоть раз! – ревела она так, что по ангару звенело эхо.

– Что такое? – спросила Мэллори, подходя к ней.

– Мне нужно передохнуть. Пойдем со мной. – Стефания перевела взгляд на Мэллори. Ее глаза слегка светились – она как-то сказала, что у гнейсов это один из признаков жизни. – Судя по твоему виду, мы сейчас в одинаковом состоянии.

– Откуда ты знаешь, как выглядят уставшие подавленные люди? – спросила Мэллори.

Стефания низко загудела.

– Ты рассказывала, – ответила она.

Мэллори не сдержала ухмылку:

– И правда. Ты планируешь подняться на борт?

Ей всегда было интересно, как выглядят шаттлы гнейсов изнутри, но возможность заглянуть подвернулась впервые.

Стефания снова постучала – в этот раз вежливо, а не яростно. Поначалу камень не шевельнулся, но когда она снова занесла кулак, шаттл содрогнулся, отклонился назад, и из его углов высунулись две ноги. Он отклонялся все дальше и дальше, открывая большое отверстие в самом низу.

– Он же не упадет? – спросила Мэллори, глядя, как корабль пытается подстроиться под немалый рост Стефании.

– Нет, конечно, – ответила та, пригибаясь и подходя ко входу. – Он же не пьян.

– Дай угадаю: речь не про пилота, – сказала Мэллори, следуя за Стефанией и поражаясь, как корабль, вопреки законам гравитации, отклонился еще сильнее, чтобы они могли пройти снизу.

– Постоянно забываю, что ты не знаешь большинство галактических рас, – сказала Стефания, вставая под входом.

– Ну да, поэтому и спрашиваю, – сказала она, но Стефания вдруг схватила ее за руку – весьма осторожно для ходячего булыжника, – и притянула к себе.

Мэллори налетела на нее плечом и будто врезалась в статую. «Из нее бы вышел отличный футболист», – подумала она, а шаттл тем временем начал медленно опускаться, и все погрузилось во тьму.

Только лишившись возможности видеть, Мэллори заметила, с какой частотой дышит.

– Очень смешно, включи свет, – сказала Стефания.

Оказалось, что розоватые стены были усеяны белыми камнями, которые вдруг начали источать слабый свет. Они напоминали лампочки и, видимо, выполняли их функцию, только сделаны были из кварца, а не стекла. Перед ними возникла спиральная лестница с высокими ступенями. Стефания пошла по ней вверх, а Мэллори поспешила следом.