Станция «Звездная»

В шкафчике каким-то чудом нашлась пустая пол-литровая банка, в ящике – полиэтиленовая крышка, и Ян отправился в молочный, быстро переодевшись в гражданскую одежду, чтобы не осквернять авоськой со сметаной величие военной формы советского офицера. Конечно, риск встретить какого-нибудь придирчивого старшего по званию или патруль на Звездной был минимальный, но все же сидеть на губе из-за такой мелочи не хотелось.

Стоя в очереди, он задумался о Дине. Похоже, она вовсе не такая злая, как ему казалось, просто ожесточилась из-за неудачного брака. Ян не вникал, но Вася говорил, что муж там был совсем конченый психопат, унижал ее, врал, даже чуть ли не бил. Наверное, после такого опыта нелегко рассекать с блаженной улыбкой на лице и дарить людям радость, и ответить любовью на любовь тоже бывает не просто. Это Васе легко, ведь тупость рождает оптимизм и верные решения. Люблю – пойдем жениться. Все! Дважды два – четыре, и не волнует, а вашу тонкую душевную организацию и связанные с ней метания засуньте себе куда хотите.

Как говорил батя Зейды? Рана нагнаивается не сразу? Так и есть. Пока ты в бою, ты собран и сосредоточен, но в безопасности начинается отходняк. Человек возвращается с войны, где проявил себя героем, живет-живет и вдруг спивается. Или потеря близкого… У его мамы была подруга тетя Оля, оставшаяся после смерти мужа с двумя маленькими детьми. Все восхищались, как стойко она переносит горе, как усердно работает, как внимательно относится к детям. А когда те закончили школу и поступили в институты, из тети Оли будто батарейку вынули. Началась настоящая депрессия, хотя после смерти мужа прошло уже несколько лет.

Или взять его самого. Тоже, наверное, после Афгана с ним не все в порядке, просто он об этом не знает, потому что психи всегда убеждены, что они здоровые, но есть и другой пример – весной он чуть было не погиб в авиакатастрофе, это был серьезный шок, и только поддержка друзей помогла ему пережить это без вреда для психики.

А для девушки предательство любимого мужчины, когда он из прекрасного принца превращается в, по сути, насильника, наверное, не меньший шок, чем падение самолета. Хорошо, если она не одна, если есть, кому защитить, но порой человек остается один со своим горем, а самое плохое, когда ты одинок среди близких людей.

Ян так задумался, что чуть не забыл, зачем он здесь, и очнулся, только когда продавщица громко его окрикнула.

Когда вернулся, Дина еще дожаривала последние драники, а Вася, остервенело вцепившись в собственную голову, читал конспект.

– Давай, давай! – сказал Ян, проходя мимо него. – Орешек знания тверд, но все же мы не привыкли отступать.

– Иди к черту!

Вернувшись в кухню, он закрыл за собой дверь, подошел к Дине и от смущения прокашлялся, все еще не уверенный, что стоит влезать в это дело.

– Слушай, – сказал он, – а тебе есть с кем поговорить?

– В смысле?

– Ну по душам.

Дина отрицательно покачала головой.

– Это плохо.

– Что поделаешь.

– Ничего, Дина, – он нахмурился, подбирая слова и жалея, что все-таки затеял этот разговор, – просто иногда человек не может один выстоять под ударом. Иногда упадет, иногда сломается.

– А иногда приходится держаться самому.

– Я к чему говорю… Короче, Дин, может, ты устоишь, а может, и нет, я не знаю, но, когда стоишь на краю, не всегда бывает просто понять, какая из протянутых к тебе рук столкнет, а какая – поддержит. Так вот я тебе точно говорю, Васькина – поддержит.

Дина внимательно посмотрела ему в глаза:

– Спасибо, Ян. Ты, конечно, не подружка, но мне реально полегчало.

– Да не за что, обращайся. Я, кстати, взял бутылочку красного.

– Ого!

– Когда в кармане лежат деньги, а в винный отдел нет очереди, грех не воспользоваться моментом.

Дина улыбнулась, и Ян снова подумал, что раньше она, наверное, была веселой и обаятельной девчонкой, но, как Маргарита в том романе, стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших ее.

…Поев нечеловечески вкусных драников, Ян понял, что неплохо было бы освободить квартиру, и вышел в промозглый вечер, оставив Дину с Васей наедине. Думал поехать в центр и оттуда позвонить Соне, но вместо этого ноги понесли его к библиотеке. Ян не стал заходить, остановился напротив окон, через которые читальный зал был виден, как аквариум. Сегодня он почему-то оказался почти полон, Ян мог разглядеть каждого читателя от макушки до сапог, а Наташу почти полностью скрывала перегородка на ее рабочем столе. Отчетливо Ян видел только босоножки и белые шерстяные носочки, да иногда выглядывала макушка. Прохожие толкали его, но Ян не уходил. Наконец к Наташе подошел пожилой человек в костюме, протянул заявку, Наташа встала, на секунду показалась вся и скрылась за шкафами.

Ян дождался, когда она вернется, еле удерживая в руках подшивку старых газет, посмотрел, как она улыбается посетителю. На секунду ему показалось, что девушка заметила, как он стоит на тротуаре, поэтому он поскорее развернулся и зашагал к метро.

* * *