Старая дорога

Нынче творится такое в Чапурке. Истекла лишняя вода через низинные берега — словно уха выварилась. Загустело в Чапурке — ни вентеря поставить, ни сетку выбить нельзя. Верно Макар сказал: воткни шест — стоит, лишь мелко-мелко вздрагивает.

До дальнего конца Чапурки проехать на бударке непросто, да в этом и надобности нет. Через зауженную горловину въезжают ловцы в верхний по воде конец ее и всклень наливают лодку дармовой и легкой добычей — точь-в-точь кашу из котла в чашку.

Кумар видел такое впервые. Слышал от Садрахмана не раз про бешенку, но своими глазами зреть не приходилось. Ловец возбужден, весел, не замечая саднящих мозолей, орудует зюзьгой-черпаком. Он сбросил с себя стеганую безрукавку, работает в одной косоворотке. Она, мокрая по спине, парит, липнет к телу, приятно холодит.

Радуется Кумар: Андрей сказал, что Ляпаев согласен скупать все, что привезут ловцы. Значит, будет заработок.

— Готов? — кричит Кумар Гурьяну, который в десяти саженях от него наполняет рыбой свою лодку.

— Счас, — с готовностью отзывается Гурьян. — Вот только кормовой ящик заполню.

— Давай-давай, — озорно подбадривает его Кумар. — Я мал-мала курю. — Он устало опускается на носовой обруб и тянет руку к жестяной баночке с махрой, сворачивает закрутку толщиной в палец.

Потом Макар и Кумар выталкивают шестами бударки из Чапурки в Ватажку, вздергивают паруса и, гонимые легкой попутной моряной, правят на воду, к промыслу.

На Синеморском промысле — затор. У приплотка — в два ряда бударки с добычей — осевшие грузно, борта вровень с водой. Из тех, что ближе к приплотку, выгружали рыбу в носилки. На других в ожидании череда надсадно дымили самокрутками, невесело толковали о чем-то. Кумар это понял, едва они с Макаром причалили ко второму порядку. Прислушался — так оно и вышло.

— Изгаляются над людьми. Что хотят, то и делают.

— Попробовал бы он с наше поворочать зюзьгой.

— Такой цены отродясь не слышал.

— Конешно, за так, выходит.

— Почем берет? — обеспокоился Кумар.

— Алтын за пуд.

— А говорили… — завозмущался Макар, но его перебили.

— Слова говорить — не рублем одарить.

— Баяли: будут всю брать — берут пока. А цена, как видишь…

— Не, братцы, я за такую плату не работник. Пущай в другом месте дураков ищет, — наотрез отказался Макар.

— Правильно! — подскочил Кумар. — Где Андрей?

— Сказывают, хозяин отослал на какой-то промысел.

— Ребята, вон Илья подъехал. Пущай с Завьяловым к Ляпаеву топают.

— Ходил Завьялов-то. Так хозяин его и слушать не захотел. Повернулся и ушел домой.

— Вот те и тертый хрен на постном масле.

— Как же быть-то? Неужто и управы нет?

Илья слушал возгласы и ругань, не зная, как же быть дальше. И Андрея нет. Он-то знал бы, что делать. Тут Илья приметил у лабаза Завьялова, призывно помахал ему.

— Иван!

Завьялов обернулся на зов, узнал Илью и, оставив тачку, подошел к ловцам.

— Был у него?

— Даже не слушал, — Иван улыбнулся, — мигом смотался.

— Чему же радуешься? — удивился Илья. — Все срывается.

— А ты думал, хозяин сразу расценки удвоит? Простодушный ты человек, Илья.

— Что же нам делать?

— Стоять на своем, — очень даже буднично сказал Иван, будто закурить предложил. — Прекращать работу, не ловить рыбу, не засаливать, что есть… Без упорства ничего не получится. Свое богатеи за здорово живешь не отдают. Это надо уяснить, и тогда многое прояснится. Объясни своим.

— А рыба как же? — Макар кивнул на бударки с уловом. — Пусть пропадает, да?

— Зачем же? Коли привезли, надо продать. Но больше не следовало бы. А впрочем, давайте Андрея обождем. — В отличие от остальных он да еще Илья знали, что Андрея не хозяин отослал, а он сам нашел повод и спозаранку уехал на соседние промыслы, чтоб поговорить с тамошними ватажниками и ловцами.

…Из открытых дверей лабаза неприметно для остальных посматривал на сбившихся кучей ловцов плотовой Резеп. Он, как и всегда, колготился возле солильщиков, прикрикивал на них, а сам нет-нет да и стрелял обеспокоенно глазами на приплоток.

— Тузлук проверяли? — интересовался он. — Ну как, крепок? Во! Выдержанная соль завсегда крепка. А селитру клали? Нет? Да нешто можно без нее. Селитра рыбе ясность придает, сыпь, сыпь…

И опять зырк-зырк глазами на ловцов: как-то нехорошо, возбужденно толпятся они, шушукаются о чем-то.

7

За два работных часа до окончания вахты на промысле объявился Андрей. Не задерживаясь на территории, он спешно прошел в лечебницу, и, едва поставил на стул саквояж с медикаментами и стащил с себя куртку, вошли Иван Завьялов и Илья.

— Что-нибудь случилось? — забеспокоился Иван, приметив тревогу на лице Андрея.

— На Ямцовской сорвалось. Два-три демагога переполошили людей, и все испортили. Мол, у нас семьи и надо не в путину бойкотировать хозяина. Не смог убедить, что именно в такое горячее время и надо припереть хозяина к стенке.

— На других как?

— На Малыкской и Домбинской поддержали, вручили требования управляющим. Те обещали сегодня же довести до сведения Ляпаева. Как он тут?

— Затора нет, но цену сбил чуть ли не наполовину.