Старая крепость. Книга 3

Думается, нет! Даже дополняя повествование всем тем, что переживали и видели другие, я старался все время контролировать себя и спрашивать: могло ли так быть на самом деле? Если ответ на этот вопрос был положительный, только тогда я шел на домысел, на то, что написавший мне письмо краевед назвал точным немецким словом — «дихтунг».

Сейчас, после того как книга выдержала много изданий, переведена на иностранные языки, неоднократно «достраивалась», мне самому уже бывает подчас очень трудно провести разграничительные линии между вымыслом и действительностью. Чтобы читатель, заинтересованный в истории создания трилогии «Старая крепость», узнал, как она появилась на свет, я хочу подробно рассказать ему не только об этом, но и о своей жизни, ибо в ней также отражена эпоха, воспитавшая людей моего поколения.

Мои детство и юность прошли на Украине, в живописном и старинном городке Каменец-Подольске. Я родился в этом городе в семье мелкого служащего 21 марта 1909 года по старому стилю. Первые пять лет жизни были ничем не примечательны, но зато с первых же дней мировой войны 1914–1918 годов детское сознание запечатлело множество событий, из которых большинство сохранилось в памяти и поныне.

Помню, как наша семья эвакуировалась от наступавших австро-венгерских войск сперва в Херсон, а затем в город Луб-ны — уездный центр тогдашней Полтавской губернии.

Прожили мы в Лубнах недолго — все труднее было доставать пропитание — и переселились в гостиницу соседнего с городом Афанасиевского монастыря. Таким образом, еще ребенком в непосредственной близости я имел возможность наблюдать уродливую изнанку монастырской жизни и религии вообще.

Помню немецкое вторжение на Украину и последующее бегство оккупантов и их наемников — гетманцев.

Вскоре мы вернулись в Каменец-Подольск.

Город стоял на отшибе огромной страны, захлестнутой половодьем революции. Вслед за немецкими ландштурмистами на земли Подолии и всей Украины ринулись наемники Антанты — петлюровские банды. Они убивали коммунистов и советских работников, председателей комитетов незаможных селян и организаторов первых комсомольских ячеек. Город неоднократно переходил из рук в руки.

В те годы мы учились в первой украинской гимназии имени Степана Руданского, где свили себе гнездо украинские националисты. Преданные атаману Петлюре педагоги искали себе сообщников среди господских сынков, учившихся в гимназии. Из гимназистов старших классов Петлюра надеялся получить пополнение для своих офицерских школ. Но даже и в стенах этой гимназии шло сперва глухое, а затем все более ощутимое классовое расслоение. Те ученики, кому не удалось привить националистическую заразу, радостно встречали красные войска.

Советская власть, утвердившаяся после разгрома петлюровской директории, принесла и реформу образования. Гимназия стала называться первой трудшколой, были созданы ученические комитеты, отменено преподавание закона божьего. Однако часть учителей саботировала эти меры.

Вот тогда-то, в начале 1923 года, возмущенный старыми порядками в новой трудовой школе, я написал свою первую заметку «Пансион для благородных учителей». Я отправил эту заметку в губернскую «Рабоче-крестьянскую газету» и, откровенно говоря, не думал, что она дойдет до редактора.

Прошла неделя, и вдруг я обнаружил на четвертой полосе нового номера газеты свою заметку. Редакция ее немного подчистила и, видимо, для того, чтобы уберечь меня от преследований, поместила заметку без подписи.

Первая разоблачительная корреспонденция о старорежимных порядках в нашей школе произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Достаточно сказать, что учительница французского языка, по-видимому опасаясь дальнейших разоблачений, через несколько дней бежала к своему мужу-белогвардейцу в Париж.

А я стал писать.

Еще учась в трудшколе, во время летних каникул я работал в совхозе над Днестром вместе с курсантами совпартшколы. Эти первые трудовые дни я и описал в книге «Дом с привидениями».

Весной 1924 года поступил в школу фабрично-заводского ученичества имени Балабанова. Стал учиться литейному делу. Вступил в комсомол.

Через два года я окончил фабзавуч, получил профессию литейщика пятого разряда и уехал работать в город Бердянск на Азовском море, на Первомайский машиностроительный завод.

Обстановка тех комсомольских лет, быта и работы молодежи в фабзавуче, треволнения, связанные с первыми днями самостоятельной работы на большом заводе, вдали от родного города, — все это образует исторический фон третьей книги задуманной мною трилогии, повести «Город у моря».

С большой благодарностью вспоминаю командиров части Красной Армии, где я служил как курсант-одногодичник.

Служба в армии подходила к концу, и я стал задумываться: какой же путь избрать дальше?

По путевке командования части после демобилизации поехал в Ленинград для работы на одном из его оборонных заводов.