Старая роща

На опушке в тени деревьев готовились к ночлегу погрустневшие цветы. Среди вездесущих бело-желтых лютиков и стрельчатых цветов донника бесстрашно и гордо возвышались фиолетовые султаны шалфея, принимая как должное покорные кивки синих растрепанных колосков пырея и коричневатых гроздьев пижмы, похожей на маленькую рябинку. На пригорках перешептывались золотистые кисти зверобоя и алые цветочки герани, а в низинках переглядывались встревоженно друг с другом потускневшие желто-фиолетовые анютины глазки. В лиловые поникшие колокольчики спешно прятались до утра мошки, жучки, белые мотыльки.

Со стороны Романских лугов налетел теплый пыльный ветер, пропитанный сладковатым ароматом цветущей люцерны, озорно потрепал доверчивые головки цветов, не успевших еще закрыться на ночь, с шумом прошелся по шершавой листве дерзкого вяза, яростно закачал плотные кроны лип и нехотя отступил, не в силах пробиться сквозь темную стену стволов.

Шум листьев взбодрил Матвейку, и он решительно шагнул в прохладные объятия вечерней Старой рощи.

Пройдя немного по тропе, змейкой петлявшей среди деревьев, он вдруг услышал по сторонам резкие всплески. Что это?

Матвейка присел и пригляделся к траве. Неожиданно прямо у него перед носом из-под корзинки высокого подлесника выпрыгнула серо-коричневая жаба и с треском плюхнулась на сухую подстилку. Да, это жабы вышли на вечернюю охоту. Матвейка знал, что днем они прячутся в листве, под кочками или где-нибудь в кустах. Увидеть их непросто – они сливаются с прошлогодней листвой, но если затаиться, можно разглядеть их вблизи. Глаза у жаб красивые, необычные: золотистые, с пятнышками. Говорят, их взгляд заставляет человека от страха бледнеть и обезображивает лицо, а дыхание может отравить. Когда они разозлятся, то брызгают ядовитой жидкостью, от которой на руках появляются бородавки. Но Матвейка на себе испытал – это неправда. Однажды капля жидкости даже в глаз ему попала – и ничего, он ощутил только легкое жжение. Матвейка не раз наблюдал за жабой, но как ни старался, никогда не успевал разглядеть, как она молниеносно выбрасывает язык, приклеивая к нему зазевавшегося комара или мошку.

Перед Ближней поляной потянуло легким медовым ароматом отцветающих лип. Послышалась переливчатая звонкая трель зарянки.

Матвейка отмахнулся от назойливого комара и заметил, как напуганный резким движением его руки белый мотылек угодил в сплетенную на нижней ветке орешника паутину. Шевельнулись листья, хрустнула наверху сухая ветка, и тут же оборвалась веселая птичья песенка. Пролопотала где-то наверху в кустах испуганно крыльями сорока. Матвейка был в растерянности: надо же, сколько маленьких событий произошло вокруг из-за неосторожного движения его руки!

Обойдя огромную фиолетовую лужу, покрытую мелкими пластинками ряски и давно превратившуюся в лесное болотце, Матвейка вышел на поляну.

По ней медленно растекался белесый туман, приобретая причудливые очертания сказочных существ. Рассекая туман, метались над поляной бесшумные черные тени. Матвейка пригнулся, опасаясь, что они могут его задеть острыми краями крыльев. Он знал: это летучие мыши. Бабушка рассказывала о них жуткие истории:

– На этих сущих вурдалаках отправляются в ад души грешников. Там, в аду, упыри эти служат самому сатане. Их облик принимают колдуны и ведьмы, а также оборотни – вампиры, которые высасывают кровь у спящих людей. Бывает, вцепятся они когтями в волосы и ни за что не отпустят. От верещания этих нечистей стынет кровь в жилах и может остановиться сердце…

Матвейка с опаской наблюдал, как метались над поляной черные тени. Он знал, что безобидные летучие мыши всего лишь охотились на комаров, но сейчас не очень верилось в это. Он прикрыл голову руками. Друг его Игорек Старцев рассказывал о способности летучих мышей проверять пространство перед собой звуком. Волосы на голове человека гасят звук, и «вурдалаки» могут на лету ткнуться в них, вцепиться когтями и запутаться.

От этой мысли Матвейка нервно поежился. Ему захотелось убежать без оглядки с поляны, но он представил насмешливый взгляд Игорька, которым тот его встретит, и сдержал себя. Нет, он должен дойти до Дальней поляны и принести вещественные доказательства, что он побывал на ней сегодня вечером: свежие кустики мяты. Она росла в овражке за поляной.

Дальняя поляна была запретным и потому манящим местом для деревенских мальчишек. Там находился небольшой пчельник. О его хозяине – пасечнике, угрюмом старике Тимофее по прозвищу Леший – говорили, что он знается со всяким лесным зверьем. Чуть ли не колдун. Пчел приручил как миленьких, мог их даже заговаривать. Когда он отлучался с пасеки, пчелы рьяно охраняли свои владения, жалили всех подряд, кто оказывался вблизи. Мимо пасеки никакой зверь безнаказанно не мог проскользнуть. Возвращался хозяин – они тут же успокаивались. Ни одна пчелка не жалила гостя в присутствии деда Тимофея.