Старая война – лишь прелюдия к новой

— Удачи — Мартин пожал мне руку, многозначительно посмотрев в глаза.

Теперь наш разговор точно долго не вылетит из головы.

В грузовике меня изредка пробирала дрожь. От холода и отходняка от мощного прилива адреналина. Но я старался не думать о той битве, об убитом собрата. А то так действительно можно свихнуться.

Макаров, сидящий в грузовике за рулем, а я рядом на переднем сиденье, поделился сигаретой. Скоро уже будут сутки, как не было выкурено ни одной сигареты. Хорошо помогло отвлечься…

Пара оборотней впереди на джипе проверили, что впереди мин нет, и грузовики проехали нормально. По новым рациям я пытался связаться с командованием, предупредить, что мы выехали. Но никто не отвечал.

Через час ответил никто иной, как Коннорс.

— Всем, кто меня слышит!.. не… двигайтесь на северо-запад… всех… перебили… отступаем… — связь прерывалась помехами, и он нас точно не слышал.

— Черт, придется ехать в объезд… — Макаров посигналил машинам впереди и, высунув руку из окна, указал направление.

В отличие от всяких неблагоразумных идиотов я был рад, что меня не послали с остальными агентами на фронт. Если им это нравится, то пусть ищут смерти.

Теперь же мы направлялись в самое пекло. Но, казалось, этот вопрос лишь у меня вызывал отрицательные чувства.

— Тебе и правда двадцать лет? — буднично поинтересовался Макаров.

— Уже двадцать один. И что с того?

Вздремнуть больше не получалось. Да и как уснуть после такой кровавой битвы? Перед глазами тела убитых, в ушах навечно застыли их предсмертные крики. Над нами изредка пролетали самолеты и вертолеты. Чьи? Сложно понять. Главное, что нас считали не стоящей ракет мишенью.

— Ничего — сказал оборотень, высунув локоть из окна грузовика, держа руль одной рукой.

— Только не начинай, как Мартин, очередной философский разговор… Уже голова болит — пожаловался я, глядя куда-то в сторону.

— Мартина лучше слушать. Он один из немногих, кто видит ситуацию с десяти разных углов, видит внутри нас то, что мы, возможно, и сами не замечаем.

— Ну а тебе сколько лет? Еще видеть не научился? — все-таки разговора не избежать.

Макарова можно понять. Каждый сам искал способ отвлечься между битвами, чтобы не думать о смерти. Только я в этом необходимости не чувствовал…

— Мне восемьдесят четыре. И это не то, чему всегда можно научиться за долгую жизнь. Это скорее дар…

Наш разговор прервали залпы артиллерии. Один снарядов упал почти рядом. Как по команде все нажали на газ. Впереди показался перевалочный пункт вампиров. Наши уже хорошенько здесь поработали. Полно трупов и горящей бронетехники. К сожалению, с обеих сторон.

— Загоните грузовики туда, в гаражи! — сигналя, кричал оборотень из окна.

Ворота оказались открыты. Но успели лишь две из трех машин. Снаряд попал прямо в кузов. Кроме мощного взрыва начался фейрверк от взрывающихся патронов.

Я выставил щит от осколков, но справа вспыхнула бочка с горючим. Последнее, что осталось в памяти — как я лечу сквозь караулку, сделанную из дерева, насквозь. А голова помнила холодный песок…

Африка. Ботсвана. Пустыня Калахари. На подходе к храму. 16 мая. 2010 год.

Казалось, что прошло не больше секунды, как вернулось сознание. Но я оказался совсем в другом месте. В небольшом скромном доме на деревянном полу. Болело все тело.

С трудом поднявшись, я увидел, что перевязан окровавленными бинтами где только можно. Война закончилась? Мы победили?

Тут послышался чей-то стон, сопровождающийся тяжелым дыханием. Каждое движение немного открывало бинты, что резало по раненой коже. На кровати лежал Коннорс. Все его тело покрылось испариной, глаза мутные, и все сопровождалось дрожью, короткая бородка и волосы взмокли. А справа сидел без сознания волк-оборотень из отряда Макарова. Его горло было крепко перевязано, а пальцы на руке отсутствовали.

В комнату как раз вошел их командир оборотень.

— Мы победили? — слабым голосом спросил я, с трудом садясь на свободный стул.

— Еще нет — ответил тот.

В его руке был стакан и ведро с чистой холодной водой. Он хотел напоить Курта, которого мучила жажда. Но тот просто отмахнулся, покрывая его матом.

Тот не остался в долгу и выругался по-русски. Почему-то было приятно слышать родную речь.

— Когда артиллерия перестала стрелять, я отправил грузовики дальше. До цели доехал один, и в общей сумме погибло пятеро моих ребят — Макаров вздохнул — По дороге они подхватили его — он кивнул на лугару — Весь его отряд был мертв, он просто шел вперед, потом полз, мучаясь от жары и судорог… Малярия проявила себя не вовремя.

— Я предлагал ему лекарство… Он отказался… — с презрением я смотрел на собрата, который сам себя довел до всего этого.

— Я бы никогда ничего бы от тебя не взял, ублюдок… — прошипел тот, отворачиваясь к стене.

— Ваши войска завязли у последней линии обороны. Пантеры доставляют еще боеприпасы с базы, но туда скоро подберется резерв вампиров. И у тех, и у тех силы на исходе. К тому же на поле боя объявился лидер клана — продолжил свой рассказ Макаров — Мы в двух километрах от фронта. Здесь было неплохое место, чтобы укрыться.

— Были приказы от командования?