Старфол

В столовой их встретило изобилие пищи. Давно уже солдаты не видели столько разной еды. Здесь была малосольная семга с янтарной слезой и ломти варёной осетрины с жёлтым жиром, омуль горячего копчения, икра красная и чёрная, свежие, налитые красным соком, мясистые помидоры, пупырчатые огурцы и сладкие болгарские перцы. Всевозможные салаты, заправленные постным ароматным маслом или жирной сметаной. Мясных закусок было с полсотни. И буженина с хреном, балык, пахучие колбасы, заливное из телячьих языков, домашний холодец с горчицей. На первое выбирали из семи супов, начиная от кислых наваристых щей и заканчивая острым харчо. Вторые блюда могли свести с ума и требовательного гурмана – стейки, запечённая грудинка, бефстроганов, пельмени из трёх видов мяса, огромные котлеты, цыплята табака, кролик в сметане и многое, вкусное другое. А хлеб? На любой вкус – свежий, только испеченный в местной пекарне. Все, исходя слюной, набирали себе горы еды на подносы. На разговоры не оставалось времени. Люди вознаграждали вынужденный пост своего желудка, ели от души с аппетитом, который, как им казалось, мучил самым сильным образом в их жизни. Каждому также, перед едой, полагался стакан красного сухого вина – вина, насыщенного тёмно-красного, почти черного цвета, щедро наполненного танинами.

После обеда настал час сна. Большинство с удовольствием воспользовалось этой возможностью. Только Строгов не спал. Находясь в своей комнате, он надел электронный шлем симулятор, подключился к программе, имитирующей внутреннее строение станции и уже в восьмой раз за последние сутки начал бродить по ее коридорам, тоннелям, вентиляционным каналам. Саму станцию построили не по стандартной схеме военного объекта, в ней были и резкие переходы, и плавные линии, неправильные углы, и залы в виде эллипсов.

Станция строилась с учетом того, что персонал будет долгое время находиться в закрытых помещениях. Поэтому внутренности станции должны были быть максимально приближены к причудливым изгибам природы. Тогда ограниченность пространства людьми будет переноситься легче: так, во всяком случае, считали архитекторы. И всё же, ходя по разным помещениям, у Строгова создавалось какое-то странное ощущение, что этот дом строился не для людей. Сейчас он пуст, но хозяева уже близко и скоро он заживёт своей неведомой людям жизнью. Конечно, скорее всего, это было всего лишь его внутреннее переосмысление той информации, полученной о станции, которая получалась таинственной и будоражащей воображение, одновременно. И всё же это было ещё не все: присутствовало здесь предчувствие, которое идеально материализовалось формами станции в чувства враждебной пустоты её помещений.

Прошёл час. Время дневного отдыха закончилось. Впереди группу ждало необычное. Всех собрали в главном зале. Вскоре из-за спин командиров появились два человека в белых халатах – мужчина и женщина. Это пришли доктор Жаров, врач генетик, специализация геронтология и эндокринология, и медсестра Таня Вишнёва. Жаров долгое время был врачом сборной по боксу (набирал экспериментальный материал для своей диссертации). Мужик умный и оборотистый и память имел феноменальную, с легкостью запоминал столбцы десятизначных цифр. В свои сорок семь лет Жаров выглядел не более чем на тридцать. Следил за собой, и, когда шёл через ряды солдат, создавалось такое впечатление, что он светится чистотой. На своём счету имел два брака и от двух жён имел восемь детей. Его сопровождала медсестра Таня. Мечта любого солдата. Её женские начала так и выпирали во все стороны. Сексуальные ноги с великолепными икрами переходили в крутые бёдра, затем шла узкая талия: создавалось впечатление, что её можно полностью обхватить одной ладонью, а её стоячая грудь четвертого размера воплощала в себе вожделение всего мужского рода. Лицо словно светилось изнутри: изумительная кожа, огромные глаза, маленький тонкий носик и прекрасные тяжёлые длинные волосы золотистого оттенка, собранные в толстую, длинную косу. Все эти особенности женской природы завораживающе действовали на бойцов. Все своё внимание они сосредоточили на медсестре, а про доктора-то и забыли. Но доктор быстро дал о себе знать. Как только они вдвоем подошли к столу, заставленному разными медикаментами, доктор произнёс: