Старичок с Большой Пушкарской

- Я бы выпила чаю с печеньем...

- Сейчас, конечно, - поспешно кивнула мама.

- Видишь, я же тебе говорила! Это и есть привидение, - шепнула Санька Захару.

Все расселись за столом в чинном молчании.

Санина мама разлила по чашкам чай, и привидение Софья Романовна начало говорить:

- Очень скоро Господь возьмет меня к себе. Это состоится... - оно взглянуло на маленькие золотые часики, - ...буквально через полчаса. Истекли сорок дней с момента моей телесной смерти. Сейчас решится моя судьба. В назначенный час мне должны прислать гонца. Если явится ангел, значит, меня зовут в рай, если же прибежит чертик, то, увы... - старуха развела руками в белых лайковых перчатках. - Впрочем, мне не о чем беспокоиться. Я жила праведной жизнью...

- Неужто ни разу не согрешили, Софья Романовна? - вдруг спросила мама.

- Почему? Бывало... Но я каялась.

Никто не дотронулся до чашек. Всех будто парализовало. Мысль о том, что сейчас на их глазах душа этой старухи отправится, куда ей предназначено, вызывала мурашки. А старуха мешала чай, задумавшись и унесясь мыслями далеко-далеко...

- Альшоля найд" и скажи ему спасибо, - вдруг сказала она, обращаясь к Саньке. - Если бы не он, меня бы никто не увидел. А так я покрасовалась перед уходом... Он славный мальчик. Береги его.

Мама бросила на Саньку странный взгляд - и страх в нем был, и жалость, и внезапное предчувствие чего-то рокового, неизбежного...

И тут раздался звонок в дверь.

- Кто откроет? - спросила старуха, обведя всех взглядом.

- Я! - встала с места Санька.

Она пошла к дверям. За нею гурьбой двинулись остальные: старуха в подвенечном платье и следом, как свита, - мама, Кроша и Захар.

Санька открыла дверь. На пороге стоял маленький мохнатый чертик с кривыми черными рожками и изгибающимся вверху хвостом. Над ним, трепыхая крылышками, плавал в воздухе белоснежный ангелок с золотистыми кудряшками и пухлыми щечками, чем-то похожий, на Крошу.

Привидение Софья Романовна прижало руки к груди и бесшумно повалилось в обморок.

Глава 12 ОСВОБОЖДЕНИЕ

Каждое утро из ворот тюрьмы выезжал закрытый фургон с зарешеченными окошками. Он де"ал разворот на Литейно" проспекте и не спеша двигался к новостройкам. В фургоне на низких скамьях сидели, понурившись, двенадцать наголо остриженных мужчин и два милиционера. Это была спецбригада "суточников" - лиц, осужденных за мелкое хулиганство, бродяжничество, порчу государственного имущества, злостное пьянство... Их везли на стройку, чтобы там они смогли искупить свою вину честным трудом. В этой разношерстной компании ехал и Альшоль.

За несколько дней он осунулся и чрезвычайно ослаб, Даже видевшие виды хулиганы, глядя на Альшоля, испытывали жалость и уговаривали начальство оставить старика в покое: не возить на работу. Но милицейский майор был непреклонен.

- Старик симулирует, - говорил он. - Когда от задержания бегал, прыткий был!

На стройке бригада убирала строительный мусор. Альшоль впрягался в носилки: впереди подросток Гоша, любитель телефонных аппаратов, позади Альшоль. Алкоголик Вася Бушуев, вооружившись совковой лопатой, носилки нагружал.

Работавшие на стройке девушки-штукатуры и плиточницы осужденных жалели, каждый день приносили им пива в канистре.

Альшоль в первый день тоже попробовал пива и вспомнил его горьковатый вкус. Давным-давно, целую вечность назад, отец поднес ему глиняную кружку с пивом. Это было на хуторе Флюгумири на той самой свадьбе, что так плачевно кончилась. Горечь и запах пива неожиданно воскресили картины свадьбы, пожара, гибели отца и матери.

Альшоль выплюнул пиво, отошел в сторонку.

- Что, не понравилось, дед? - захохотали мужики.

- В Исландии пиво лучше, - сказал Альшоль.

Его товарищи по несчастью уже привыкли к постоянным упоминаниям Исландии, относились к этому добродушно. Ну, тронулся старик на Исландии, бывает. Долгими тюремными вечерами, лежа на тесных двухъярусных нарах, они даже просили расска"ывать об Исландии. И Альшоль охотно говорил о тр[cedilla]тлях, привидениях, скрыт"ых жителях, карликах и карлицах, вызывая смех и шуточки мужиков.

Пока однажды привидение не заявилось в камеру.

Это была девочка лет десяти в ситце"ом платье в цветочек, с длинными волнистыми волосами. Она возникла внезапно - только что не было, и вдруг сидит в дальнем углу на нарах и расчесывает гребнем волосы.

Альшоль в это время как раз рассказывал о привидениях, которые приходят к своим губителям. Если загубил чью-то душу - жди привидения, оно явится к тебе немым укором и лишит и сна и покоя...

В камере никто не спал - все слушали Альшоля. Когда появилось привидение, все уставились на него

в мертвой тишине, и вдруг один из мужиков, сидевших здесь за то, что разбил витрину, испустил страшный крик и закрыл лицо руками.

- Не надо, не надо! Уйди! Уйди, говорю!.. - закричал он, извиваясь на нарах, будто его поразило электрическим током.

А девочка продолжала молча и плавно расчесывать волосы.

- Это все ты! - Мужик прыгнул на Альшоля с кулаками. - Это ты привел ее сюда! Не хочу! Не могу смотреть!..

Его едва оттащили от Альшоля. А когда оглянулись - привидения уже не было.