Старик и ящер (СИ)

О, ни разу в жизни я не был так счастлив, как когда услышал ее слова. Многие месяцы скитался я по материку, спрашивал у всех живых тварей, кто покрыт чешуей, перьями, шерстью или голой кожей, знают ли они о Синей звезде. Я служил купцу из Алабрески, я водил корабль в гернском приморье, я бился с морскими змеями, и яд их жуткой матери отравлял меня. Но ни яд, ни стрела, ни голод, никакая сила не могла убить меня, ибо я видел свою победу и Синяя звезда была со мной.

В ту же ночь я принес ее Эйзе, но не услышал в ответ ни слова благодарности. Она обещалась другому и не приняла моего дара. Тогда я обратил ее вербной веткой и унес на материк. Я хотел вернуться на родину моих предков, далекий восток, где лишь Хинвали властвует безраздельно. Вскоре я понял, что островной бог идет по моему следу, ибо Эйза – любимейшая из его дочерей. О, я знал, что, догони он меня, мне не будет пощады и судьба моя станет примером всякому, кто покусится на любое из его богатств. Но и Эйзу я не мог отдать и потому скрывался, и путал следы, и пересек полматерика, пока не оказался в доме своего рождения.

Я уже не помнил ни матери моей, ни лесного бога и, увидев грот посреди леса, вошел туда отдохнуть. Каково же было мое изумление, когда я узнал эти стены, и узнал дыхание матери, и понял, что она все еще в заточении. Когда лесной бог ушел на охоту, я пробрался к ней и пытался перегрызть цепи. Но зубы мои стачивались и ломались, а на цепи не появлялось ни царапины. Я успел скрыться прежде, чем лесной бог поймал меня, но далеко не ушел. Я приходил снова и снова и грыз цепи, и вскоре хозяин леса догадался о наших свиданиях. Он вымазал цепь ядом, и я слизал его, и с тех пор ноздри мои не чуют запаха, глаза туманятся и будто острые зубы грызут меня изнутри.

Я сбежал от лесного бога и пришел в твой дом просить приюта. Я приносил тебе людей, чтобы ты могла выесть им сердце и желудок, я отгрыз себе кончик хвоста, чтобы заплатить за укрытие, и, видят небеса, я не ждал, что хозяин острова разыщет меня здесь. Только услыхав его голос, я понял, что должен бежать и скрыться, и страх объял все мое существо. Но затем я услышал, что он привел с собой увечную змеиху, спасшуюся от лесного бога, и понял, что то моя мать. Тогда я остался, потому как она могла нуждаться в моей помощи. И, если ты не отдашь мне ключ, я расскажу по всему Лассу об истинной твоей сути, и ни один искатель приключений больше не забредет сюда.

– Довольно! – крикнула богиня. – Забирай и провались под землю!

Шесть ее рук взвились над головой, будто щупальца гигантского осьминога, она в ярости швырнула ключ ящеру в голову.

– Благодарю, госпожа, – снова поклонился старик. – Ты воистину милосердна, и помощь твоя неоценима.

Он поднял ключ и обернулся к крылатым змеям:

– Идите оба за мной. Не каждый день вас будут приглашать в волшебный сад.

Они миновали тоннель и вышли к воротам. Полюбовавшись еще раз на чудесное плетение тоньше самой тонкой проволоки, старик вставил ключ в замок и повернул три раза.

Ворота распахнулись, и ароматы сада окутали путников, стоило им ступить внутрь. Ни одного привычного растения не было здесь, половина деревьев и трав не росла нигде на материке. Едва слышный сладкозвучный напев разливался в воздухе, и оттого хотелось лечь на душистый зеленый ковер и забыться сном. Они не дошли и до середины сада, как змеиха задремала, убаюканная волшебной песней, и ящер лег с ней и положил голову ей на спину.

Он выглядел умиротворенным и ослабшим, но старик все равно не спускал с него глаз, разыскивая травы, могущие быть полезными в отваре. Он нашел также дерево, ветви и ствол которого были словно сделаны из железа и не гнулись, сколько бы старик ни пытался их ломать. В конце концов, ему удалось срезать толстую ветвь лезвием лунного железа, и старик решил, что не найдется лучшего предмета, дабы скрепить сломанную кость.

Ему предстояло провести не один день, собирая осколки, ломая и заново составляя неправильно сросшиеся кости, и прежде, чем полностью посвятить себя врачеванию, старик хотел вернуть Эйзу. Потому, изучив сад, он немилосердно растолкал ящера.

– Вставай, друг сердешный, поговорить надо бы.

Трудно было понять, какие мысли владеют ящером, но во всей повадке его чувствовалось обреченное отчаяние, и старик был настороже, не понаслышке зная, на что способен загнанный в угол зверь.

Но ящер не противился ему. Они миновали коридор и вышли в небольшой сумрачный зал. Здесь старик остановился, и ящер замер следом.

– Ты напрасно боишься меня, – сказал старик. – Я не причиню тебе вреда. Ты отважный воин и почтительный сын, отчего мне убивать тебя? Ты слышал, должно быть: хочу жениться на твоей матери, а как женюсь – будешь мне любимым пасынком. Не обделю, не обижу, как сына буду любить, только верни мне Эйзу в целости и добром здравии – и будем друзья навеки.