Старик и ящер (СИ)

– Чтобы найти камень, нужно знать, где искать! – воскликнула Эйза. – Вы же не покидаете своего клочка земли и не уходите на северный берег озера. Если бы вы слышали то, что слышала я, то поняли бы напрасность ваших усилий. Западный ветер Сабхати, царь засух, очаг всех пожаров, забрал Звезду. Он унес ее с моего острова, нынче я иду добыть ее и вернуть себе. Она лежит в вулкане под названием Рудва, а вовсе не в моем желудке. Если бы это было так, я не пришла бы к вашим берегам, а жила бы на моем острове в покое и довольстве.

В одном солгала Эйза: она не знала, в каком вулкане спрятана Звезда, но Рудва был единственной огненной горой, чье имя она помнила. Ладонь, крепко сжимающая амулет стража моста, вселяла некую уверенность. Толпа притихла.

– На мне нет проклятия, и я дочь островного бога. Нынче я иду к Срединному Лаурадаману, могу вывести и вас. Это хорошая земля, населенная потомками шести сыновей Рауфи Желтой Лисицы. Северные области ее богаты и плодородны. Там вам найдется место и у вас будут соседи, с которыми вы сможете торговать. Все, что мне нужно, – это бадья с водой и так много хвороста, сколько сможете собрать. Подойдут и прогоревшие ветви и поленья.

– И что ты будешь со всем этим делать? – осведомился старик.

– Из отражения в бадье придет моя кошка, а из хвороста вы станете делать стрелки-указатели на каждой полуверсте своего пути. Я не знаю, как сильно ваше проклятие, и эта предосторожность может быть не лишней. Да и что вы теряете? Если проклятие возьмет верх, мы вернемся к тому же месту, откуда вышли, а когда вернемся – можете вырезать мой желудок и убедиться, что Звезды там нет.

На некоторое время воцарилось молчание, но затем все больше голосов стали одобрительно шептаться. Мало кто любит перемены, но эти люди были в таком отчаянии, что любое действие, пускай даже нелепое, казалось им лучше привычных бесполезных ритуалов.

– Тащите хворост! – крикнул старик, и все население деревни, кто мог ходить, бросилось за ограду с топорами. Некоторые брали луки и копья – не чтобы рубить ветви, а чтобы защитить тех, кто рубит и собирает, от местного зверья. Эйза понадеялась, что серая пушистая кошка не попадется им на глаза.

Ей поднесли бадью с водой. Поставив ее на сиденье, Эйза дождалась, когда рябь на воде успокоится, и вгляделась в отражение неба. Белые облака в воде казались сероватыми, как и небеса над ними, и оттого чудилось, будто пасмурный день на дворе оплакивает уходящее племя.

– Явись ко мне, ты, что живет в отражениях предметов и прячется в зеркалах, – пробормотала Эйза.

Некоторое время ничего не происходило, и она с тоской подумала, что вести людей придется пешком, но вот слева и снизу в отражении зажегся огонек, напоминающий спрятанное за облаками второе солнце. Огонек ширился и рос, вскоре распался надвое и превратился в глаза чудовища. Вот показались очертания головы, могучая шея, плечи, и Эйза едва успела отшатнуться, когда из бадьи выпрыгнула прямо на нее гигантская пантера.

Видевшая это старуха закричала нечеловеческим голосом, но кошка мирно легла у ног Эйзы и принялась деловито вылизывать шерсть на плече.

К полудню вернулись те, что уходили за хворостом. Они свалили его в большую кучу посреди площади, но Эйза покачала головой.

– Зачем эта куча здесь? Возьмите с собой в мешок, кто сколько сможет, и несите. Сегодня соберите вещи, все, что ценно и что вам дорого, сложите хворост в мешки, а завтра на рассвете мы покинем село.

До конца дня люди собирали невеликий скарб и растаскивали хворост. Прибирали дома и проверяли, тяжелы ли запоры, не сможет ли хищный зверь разбить их. Подобная озабоченность говорила, что они слабо верят в успех похода, но почему-то все равно идут. Их отчаяние сыграло Эйзе на руку.

Наутро вышли. Впереди мерно ступала пантера, неся на спине Эйзу и мешок с хворостом, за ней, стараясь не терять друг друга из виду, шествовали люди. Были здесь старики и старухи, женщины и дети, могучие воины и подростки, стремящиеся ими стать. Все они, словно охваченные неведомым прежде воодушевлением, отмеряли каждую тысячу шагов и прилежно выкладывали указатель из хвороста.

Эйза слышала за спиной шепотки и разговоры. Поначалу веселые, они становились все более тревожными, и чем дальше отходили от села, тем больше волновались люди. Нынче решалась их судьба, и вскоре беседы почти полностью смолкли, когда многие поняли, что отошли от деревни на самое большое расстояние, что позволяло проклятие рода.

Беда состояла в том, что земля на границе Герны и Срединного Лаурадамана была однообразно желта, а редкая растительность, встречающаяся здесь, весьма однообразна. Даже если бы людям удалось пересечь невидимую черту, отделяющую дикие земли от земель благодатных, они узнали бы об этом далеко не сразу. Но Эйза внимательно следила за движением солнца, а путники – за отметками расстояния, и печальное шествие медленно продвигалось вперед.