Старик путешествует

В какой-то момент переводчица, наклонившись ко мне, прошептала: «Там не ваша бывшая жена сидит?»

От бывшей жены Елены, из Рима, мне ещё в Москву прислали (переслали, у неё нет электронного адреса) предложение встретиться в Риме: «Я слышала, ты будешь в Риме, давай встретимся?»

Я ответил совсем не вежливо, но я вообще невежливый человек: «Я не хочу встречаться с людьми из прошлого».

Ответа от неё из Рима не последовало.

Я действительно так тогда и подумал, что зачем мне с ней встречаться, я с тех пор пережил столько всего, и опыт моей жизни затмил для меня начало моей жизни. Ну да, её уход от меня зимой, в феврале 1976 года меня травмировал, но мы так далеко от тех дней. И я честно не видел необходимости встречаться с какой-то старой тёткой, далёкой от меня и по духу, и по жизненному опыту. Она, насколько до меня доходят слухи, давно превратилась в смешную русскую барыню, расхаживающую в смешных звериных шубах, старомодную, и нафиг она мне нужна.

Ну да, я бесчувственное бревно, но я хочу таким быть, и таким я себя с удовольствием вижу, бесчувственным.

— Это она, кажется, в белом, в четвёртом ряду, — прошептала переводчица.

— Да и бог с ней, не могу же я запретить ей прийти на моё выступление.

Переводчица было начала фразу: «А я думала…», но не закончила. Вероятно, она думала, что я однолюб и всю жизнь переживаю эту драму.

Сандро Тети тем временем, получив слово, заливался итальянским соловьём. Мне стало любопытно, что же он говорит, и я нагнулся к переводчице, и она переводила.

Люстры сияли, публика вырядилась, я в привычной мне манере скептически издевался над лидерами мира сего, был остроумен и безжалостен. «Никому не доверяйте! — сказал я итальянцам. — Нам, русским, тоже не доверяйте. Мы способны взять себе то, что плохо лежит! Впрочем, к счастью для вас, у нас нет общей границы».

Люди любят таких как я, циничных и правдивых. Люди сами циничны, итальянцы не исключение.

Что там думала моя бывшая жена, слушая всё это? Что из меня получился монстр, я предполагаю. Она задвигалась там в четвёртом ряду. У неё, я думаю, осели в мозгу исконные ценности. Она охотно и по-честному забыла все свои пороки и изменства нью-йоркских лет и последние годы корчит из себя праведницу.

Потом я забыл о ней, поскольку посыпались вопросы в основном политические, и я постарался быть как можно язвительнее и острее.

Когда я уехал из Италии через 12 дней, я, отвечая на вопросы моей любовницы «Ну как там?», рассказал ей эпизод с бывшей женой.

— Ты жестокосердный человек, — сказала Фифи, — надо было с ней встретиться. Ты нанёс ей тяжёлый психологический удар.

— Я не её лечащий врач, почему я должен заботиться о её психическом здоровье? — возразил я.

— Ты для неё не бывший муж, но её современник, добившийся успеха, в то время как она всего лишь слабая женщина.

— Ой, — сказал я, — не надо мне этой демагогии. В том далёком феврале я был так одинок и так несчастен.

— Ты отомстил ей, вот что! — торжествующе провозгласила Фифи. — Ты злой человек и отомстил ей. Ты не пригласил её на свой триумф. Ты очень злой.

— Да, я очень злой, — согласился я, — только я не встретился с ней всего лишь по причине ненадобности. Незачем.

— А ты допускаешь, что ты сам, может, и не видишь в твоём поступке месть, но по факту это месть?

Там в Риме было хорошо, жарко. Сбитые дождём, лежали на тротуарах широкие листья. Пахло грибами и хвоей. Случившееся лет сорок тому назад в ледяном Нью-Йорке не имело никакого отношения к Риму. Спускаясь вниз, справа образовывался хмурый замок Колизея.

Моя бывшая жена была в чём-то белом с кружевами. По её недавним фотографиям я знал, что у неё морщинистое отёчное лицо, так что она явно вырядилась не по возрасту. Но если уж женщина однажды уверовала в то, что она красавица, то так и верит до конца дней своих.

Очень давно я написал стихотворение:

Вы будете меня любить,
И целовать мои портреты,
И в библиотеку ходить,
Где все служители валеты.
Старушкой тонкой и сухой
Одна в бессилии идёте
Из библиотеки домой,
Боясь на каждом повороте.

Очень хорошее стихотворение. Обычно русские старушки за границей ходят в библиотеку имени Тургенева.

Через некоторое время, уже в Москве, я понял, что совершил, отказавшись встретиться с ней, поступок. Ведь и в самом деле: совершил поступок.

Италия / Бар «Need» / 2018 год

Сандро Тети, мой итальянский издатель, повёз меня снимать в бар «Necci», в тот квартал, где снимали фильм «Аккатоне» Пазолини. Во дворе бара прямо среди деревьев стояли столики, и я пил граппу, в то время пока у меня брали интервью.