Читаем Старик путешествует полностью

Как человек безудержный по сути своей, я бы хотел, чтобы действо утяжелялось, уходило всё выше языками пламени, накалялось бы страстями, и, главное, страха бы добавить, страха. Увы, шаманка стала исцелять иностранцев: вначале девушку, потом мужика, как мне показалось, итальянца, и понизился темп шаманства.

Затем товарищи позвали меня во двор, там приносили в жертву барана и одновременно снимали с него шкуру, шаря в его туше, как в мешке, между плотью и шкурой. Начали, говорят, с того, что два мужика положили его на спину, и через небольшой разрез в брюхе парень засунул свою руку в барана, нащупал там что-то и дёрнул. И всё, баран и не пикнул. Принесение в жертву меня не впечатлило.

Про камлание шамана я подумал, что был бы превосходным шаманом. Ещё в детстве и юности у меня были случаи вхождения в экстаз, большей частью после принятия дозы алкоголя, и я тогда исполнял бессмысленные гротескные пляски Шивы, в немыслимом темпе управляя руками и ногами. Но судьба моя сложилась так, что я не пошёл по экстатической тропе жизни.

С шаманки уже сняли её две шаманские одежды, и она сидела на полу с низко опущенной головой. Завидев меня, она приподняла своё ужасное лицо. Я подумал, что она, вероятно, сожалеет о том, что я ухожу, поскольку я смотрел на её камлание со строгим вниманием профессионала…

В мире живых давно не осталось людей, которые присутствовали на тех моих юношеских камланиях. Да и я сам фактически забыл их и вот вспомнил случайно, они пробудились от соприкосновения с братским духом.

Думаю, так тогда проявлялась моя огненная натура, я своих таких проявлений, я помню, стеснялся.

<p><strong>Монголия / Улаан-Баатар</strong></p>

Когда выезжаешь с дороги на Улан-Удэ, то по левую руку тянется предприятие, где собрали и со страшным скрежетом сдавливают автомобили в такие пластины и куда-то потом грузят и отвозят. Оно застилает небо и перспективу. Нависает, ухмуряет и грязнит. Такое предприятие не должно находиться при въезде в современный город, но монголам либо оно не мешает, либо они считают, что оно и есть город. У Монголии огромная территория, в Улаан-Баатар живут 1,6 миллиона, всего в стране 3 миллиона.

Пробки страшнейшие, таких нет ни в какой Москве, это тяжёлая болезнь современности в самом её запущенном виде.

Дома стоят так близко друг к другу, что ни о каких скверах и садах говорить не приходится, это город Готэм в его карикатурном виде. Улаан-Баатар уже, и уплотнительно строился сразу.

Зайдя не там, и выйдя не туда, и воспользовавшись советами, которыми не нужно было пользоваться, мы всё же попали в старый советский отель с золотыми стенами и кроваво-красными кроватями. На шестом этаже на окнах были решётки!

«Пиздец!» — сказал я себе, пошёл в ванную и обнаружил там четыре туалетных набора. Тотчас понял, что неумеренно широкие две кровати предназначались каждая кровать на пару или даже на семью. Таким образом мы заплатили за четырёх, хотя вселились мы по двое на номер.

Находясь в центре экзотической Монголии, впрочем, я не сердился. Я был готов к худшему.

Парни расселились где-то на четвёртом. А мне достался в соседи пожилой бурят, немного говоривший по-монгольски. Забыл добавить: на одном перекрёстке мы простояли, ожидая поворота, 50 минут. Монголы, казалось, имели все железные нервы, они не клаксонили.

Здания там стоят, ну, как бы ты снял с двух или трёх поверхностей все предметы, чтобы их вытереть от пыли, и поставил тесно на третью поверхность, так Улаан-Баатар заставлен. Палец меж ними не просунешь, если сверху глядеть, то только птицами обгаженные.

В отеле несколько рядов штор, как в России, — темноту, что ли, любят? А, в юртах-то нет окон, вот в чём дело!

Китайцев вроде монголы не любят, китайцы их всегда хотели в свой состав включить, но столица у них тесно-китайская.

Мне принесли монгольскую пиццу, она оказалась сладкая, мне понравилось. Ванная комната после похода туда бурята долго стояла лужей.

Ещё раз: в Монголии обитают 3 миллиона жителей, из них 1 миллион 600 тысяч в Улаан-Баатар и только 1,4 миллиона в зелёных холмах Монголии. А скота у них 70 миллионов, куда ни повернёшь, везде скот пасётся или идёт пастись. Козы как дисциплинированные китайские школьницы. Лошади зашли по первый сустав в пруды и голова к голове стоят, совещаются. Бессмысленные барашки и коровы…

Монголы с бандитскими мордами ковбоев, в шляпах из соломки, грубые сапоги гармошками внизу, рубашки белые с поясками, выражения высокомерные и самоуверенные. Ну, может, не ковбои, но гаучо уж точно. Эти монголы. Китаец мелок и бледен в сравнении с монголом.

Неожиданно смазливые и эротичные девки у монголов. Это не только моё мнение, вся наша команда отметила.

<p><strong>Монголия / Улаан-Баатар — Чингиз-хан</strong></p>

Чингиз-хан, Чингис-хан. Да был ли он?

И был ли Александр Великий, Македонский? Он ведь пришёл не из Истории, но из рыцарских романов XVI века, Македонский-то.

Ну чёрт с ним, с Македонским, был ли Чингисхан?

Перейти на страницу:

Все книги серии Vol.

Старик путешествует
Старик путешествует

«Что в книге? Я собрал вместе куски пейзажей, ситуации, случившиеся со мной в последнее время, всплывшие из хаоса воспоминания, и вот швыряю вам, мои наследники (а это кто угодно: зэки, работяги, иностранцы, гулящие девки, солдаты, полицейские, революционеры), я швыряю вам результаты». — Эдуард Лимонов. «Старик путешествует» — последняя книга, написанная Эдуардом Лимоновым. По словам автора в ее основе «яркие вспышки сознания», освещающие его детство, годы в Париже и Нью-Йорке, недавние поездки в Италию, Францию, Испанию, Монголию, Абхазию и другие страны. Книга публикуется в авторской редакции. Орфография приведена в соответствие с современными нормами русского языка. Снимок на обложке сделан фотоавтоматом для шенгенской визы в январе 2020 года, подпись — Эдуарда Лимонова.

Эдуард Вениаминович Лимонов

Проза
Ночь, когда мы исчезли
Ночь, когда мы исчезли

Война застает врасплох. Заставляет бежать, ломать привычную жизнь, задаваться вопросами «Кто я?» и «Где моя родина?». Герои романа Николая В. Кононова не могут однозначно ответить на них — это перемещённые лица, апатриды, эмигранты, двойные агенты, действовавшие между Первой и Второй мировыми войнами. Истории анархиста, водившего за нос гитлеровскую разведку, молодой учительницы, ищущей Бога и себя во время оккупации, и отягощённого злом учёного, бежавшего от большевиков за границу, рассказаны их потомками, которые в наши дни оказались в схожем положении. Кононов дает возможность взглянуть на безумие последнего столетия глазами тех, кто вопреки всему старался выжить, сохранить человечность и защитить свои идеи.

Николай Викторович Кононов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги