Старик путешествует

Как-то через много лет — я сидел в тюрьме — я обнаружил Мерелин на фото в составе New York City Orchestra. Это была она, она, она! Она теперь играла на саксофоне.

New York / Ramones

Я пришёл в гости к Ramones, в квартиру к Marky, она расположена в небоскрёбе на Wall Street.

Мы сидим у телевизора, смотрим «Elephant Man» с Дэйвидом Боуи в главной роли, пьём пиво и курим марихуану. Квартира — это, собственно, studio, где на антресоли спят Marky и его ирландка Мэри-Анн. В living room стоит медная ванная, bath-tube. На телевизоре лежит пачка долларов. Ramones становятся признанными.

Париж / Rue Бобур

Ну я вижу, она злится. Злится так злится. Когда она рванула в первую попавшуюся дверь, я не возражал, я за ней, хотя тотчас же увидел — место дрянь. Когда она уселась вроде на интимные места в тупичке, я чётко понял: у туалета, — но я возражать не стал. В воздухе воняло неприятной едой.

Ей понравилось вино, белое, а когда вино во Франции было плохим до того, чтобы сказать «вот пойло!»? Никогда. Когда мне принесли подкисшее мясо, я стал его есть, а чего делать.

Всё это было на Rue Beabourg. Она вышла довольная. И мы пошли в сторону нашего отеля.

Место было свинское. Я ей никогда об этом не сказал.

С Фифи я сдался, принял женщин какие они есть. Неверными, упрямыми и самостоятельными, сходящимися со мной только для случки.

Когда я был молодым, я с ними спорил, дрался, отстаивал себя. Теперь понял: себе дороже будет. Зашли, поели в свинском месте, только и всего.

С Rue Beabourg с лёту, прямо входили девки (особенно девки) и мужики, прямо в туалет, она сидела спиной, но запах-то даже я, больной, чуял.

Москва / Осень

Во дворах, первом и втором, как энергичные гномы, действуют киргизы, пилят старые деревья, начиная сверху, из люльки крана, обрубки бухают об асфальт. Снесли и вороны гнездо, и теперь воронья семья сидит на проводах над тем местом, где был их тёплый дом, и возмущённо полаивает.

Листья сгребли и упаковали в чёрные мешки, запах земли и осени. Я не знаю, сколько я ещё проживу; возможно, это моя последняя осень. Поэтому я принюхиваюсь и присматриваюсь, без соплей и слюней, серьёзный человек, достигший старости.

Довольно ещё сильный, год как установили диагноз, три сета облучений. Первый — 39 облучений, второй — операция — 5 облучений, и третий — операция — 7 облучений. Итого 51 облучение, 12 из них сверхсильные.

В тучах два башенных крана. Когда мне было 17 лет, я работал монтажником-высотником. И строил цех на танковом заводе имени Малышева, мы ходили в брезентовых толстых робах и с цепями.

Нормальные рабочие в столовой, куда мы приходили, громко хохоча и грязно ругаясь, нас боялись. Мне нравилось, что они нас боялись.

Однажды поймали нашего Цыгана за кражей котлет и шницелей в столовой. У него были выложенные пластиком (нет, пластика ещё не было, чем-то жиронепроницаемым) карманы, туда он складывал шницеля и котлеты, а платил только за тарелку гарнира. Так вот, Цыгана стали бить и, кажется, собирались линчевать. По сигналу мы, размахивая цепями, прибежали в столовку и отбили Цыгана. У нас в подсобке мы сами надавали ему пиздюлей, чтоб бригаду не позорил. С тех пор нас стали бояться ещё сильнее.

Танковый завод имени Малышева сейчас производит БТРы для украинской армии, из которых они убивают наших. Но кто же знал-то. Это ж были 1960 и 1961 годы. Кто тогда знать мог?

Надену-ка я тёплый бушлат. И пойду посидеть на террасе. Скоро возникнет звёздное небо, и, хотя оно не так хорошо, как в Монголии или в Карабахе, но всё же сойдёт. «Поздняя осень, здоровый ядрёный / Воздух усталые силы бодрит» — вот и Пушкин пригодился.

Napoli

Идём по бетонному узюсенькому ущелью Неаполя. Бедный нижний город. Впереди три фигуры со спины с катящимися сзади них чемоданами. Слава богу, я оглох и не слышу в полной мере грохота этих чемоданов. В данном случае — слава богу, что оглох.

Нас ведут в «хостел». Один из влекущих чемоданы — мой издатель Сандро Тети, рядом с ним, большим медведем, неаполитанский поэт Антонио де Лука, третий так и остался неизвестным.

Льёт дождь, улица бедная, заведения на ней бедные, хотя плещут светом, фастфуд.

По-моему, они и сами не знают, куда ведут нас. По-моему, знает чуть-чуть третий, который так и остался неизвестным.

Обстановочка как в фильме «Блейд раннер», где играет охотника за мутантами молодой ещё тогда Харрисон Форд.

Мы в нижнем городе Napoli. Здесь узкие улочки, где едва проезжает один автомобиль. Здесь множество скутеров и байков, на них виртуозно катятся простые люди, прикрытые кто рогожкой, кто пластиком. Здесь хмуро и хуёво, никогда не подымаются ставни. Есть ещё верхний город, там больше света, улицы пошире, и там живут люди побогаче.